Ранние соображения

Первым шагом в обсуждении Меланхтоном оправдания является определение благодати (gratia), которую он не рассматривал в рамках средневекового понятия gratia infusa, то есть вливание некоторых качеств посредством таинств, но как Божественную милость и доброжелательность Бога по отношению к нам. Оправдание состоит из прощения и отпущения грехов и является результатом принятия Евангелия по вере. Меланхтон писал в своих "Локусах": "Мы оправданы, когда, будучи умерщвлены законом, оживаем снова через Слово благодати, обещанное во Христе. Евангелие прощает наши грехи и мы цепляемся за Христа в вере, не сомневаясь ни в малейшей степени, что Его праведность есть наша праведность, что удовлетворение Христово и Воскресение Его является нашим достоянием.

Одним словом, мы можем не сомневаться теперь в том, что наши грехи были прощены , и что Бог расположен к нам и желаем нам добра. В этом не участвовало ничто из наших дел, как бы хороши они ни казались, и ничто из них не  составляет нашу праведность. Но только вера в милость и благодать Божию во Христе Иисусе дает нам праведность" (1).
Важно заметить, что оправдание не зависит здесь от обещания исполнения закона. Используя логическую диалектику определенности и необходимости, Меланхтон продвигает своего рода "психологический аргумент" и пишет , что с точки зрения нашей совести, обещание Бога должно предшествовать уверенности, которая затем становится необходимой.

Таким образом, оправдание было обещано по благодати, и с целью этого оно должно быть принято по вере, а не по причине нашей ценности. Степень , в которой выполняется нами, не имеет ничего общего с обетованием оправдания, и это очень сильный аргумент в пользу немощной совести. Если локус праведности помещается вне отдельного верующего, что на самом деле необходимо, чтобы угодить Богу не через личное качество (QUALITAS) верующего, но через обещание и милость Самого Бога, которая пребывает вне нас (extra nos) (2). Таким образом, у нас есть только одна истинная праведность, праведность Христа, и она не свойственна нам, но является внешней для нас. Праведность Христа становится нашей путем вменения.

Вера имеет важное значение для оправдания, ибо внешняя праведность Христа становится нашей через веру. Этот тезис был направлен против католического богословия, которое говорит о неполной вере как интеллектуальном согласии (fides informis) и полной вере (fides formata), сочетающейся с любовью и добрыми делами, совершаемыми в любви. Меланхтон писал , что истинная вера по сути Fiducia, реальное доверие к божественной милости , обещанной Богом. Таким образом он использовал образы Авраама , когда анализировал оправдание. Бог явил Авраам благоволение не за счет его собственных достоинств, но за счет обещанной милости. Для Меланхтона, вера означает доверие к милосердию (Fiducia misericordiae) и она противоположна всем человеческим усилиям. Истинная вера должна исключать наши собственные достоинство и ценность (Dignitas nostra).

Авраам был действительно оправдан верой, а именно через доверие к милосердию Божию (3). В конце концов, нет никакого смысла в дифференциации между полной и неполной верой, потому что полная вера в сопровождении дел не оправдывает, так как это просто выражение значимости самого человека. В противоположность этому Меланхтон всегда был очень обеспокоен тем, чтобы подчеркнуть внешний характер оправдания. Поскольку люди не в состоянии выполнить требования закона, они не могут быть оправданы его исполнением, потому что никто не может исполнить закон. Вера, тем не менее, может исполнить закон двумя способами - действенно и по вменению. Вера исполняет закон по вменению, когда мы верим, что праведность Христа вменяется нам (justitia Christi imputatur Nobis).

С другой стороны, вера исполняет закон действенно, когда она снимает сомнения. Таким образом, вера есть начало (inchoatio) нового послушания и любви к Богу. В связи с этим, оправдание происходит , когда верующий объявляется праведным (pronunciator IUSTI)через доверие (fudicia) к милости Божией ради Христа(propter Christum). Тот факт, что верующего объявляет праведным Бог, имеет решающее значение для Меланхтона. Из этого следует, что наше состояние оправдания несовершенно и мы не в состоянии исполнить закон, пока остаемся в пределах падшей человеческой природы. Важно заметить , что оправдание не только побуждает Бога обьявить кого-то праведным, но также влечет за собой прощение грехов (4).  Любое человеческое действие, которое совершается не в вере, по существу развращено и страдает от греха.

Таким образом, фундаментальное доверие истинной веры Богу есть важнейший элемент, который оправдывает нас. Вера - не что иное, как доверие к Божественной милости, обещанной во Христе, и здесь нет никакой разницы, кому дано это обетование. Это доверие к доброй воле и милости Бога, Который сначала умиротворяет наши сердца , а затем воспламеняет нас , чтобы мы могли воздать Ему славу за Его милость, так что мы соблюдаем закон с удовольствием и охотно. В противном случае, до тех пор , пока мы не верим, нет никакого смысла в пребывании милости Божией в наших сердцах.

Там, где нет понимания, зачем эта милость, есть лишь презрение или ненависть к Богу. Поэтому, независимо от того, сколько дел закона делается без веры, человек грешит (5).
В своем богословии оправдания Меланхтон сделал очень важное различие между человеком и его делами. Грех всегда присутствует в делах, предназначенных, чтобы сделать человека угодным Богу. Таким образом, дела не могут сделать никого праведным перед Богом. Учитывая эту ситуацию, человеческая совесть всегда будет терзаться сомнениями, допустили мы или нет элемент греха в каких-то делах. Мы сказали, что уместно (oportet) удалить это сомнение. Вне зависимости от того, как много дел совершает человек, грех до сих пор остается в них. Поэтому грешник угоден Богу и оправдывается перед Ним по благодати ради Христа (propter Christum), а не по делам (6).

Очевидно, что для Меланхтона дела, совершенные до оправдания, а именно произведения свободной воли (LIBERUM Arbitrium) есть  грехи. Но также ясно, что даже дела, совершенные после оправдания, хотя они и от Духа Божия, являются нечистыми, потому что они выполняются во плоти, которая до сих пор нечиста и страждет от греха. Меланхтон объясняет , что оправдание - это начало, но еще не конец. По- видимому, он делает вывод , что оправдание включает в себя освящение. Это является причиной , почему наше оправдание полностью зависит от веры. Таким образом, Меланхтон писал: "Поэтому, если оправдание атрибут веры, то оно вполне усваивается милости Божией, и изымается из сферы человеческих усилий, дел и достоинств. Начало и рост праведности связаны с милостью Божией , так что праведность всей жизни не что иное как вера (7).
 
Зрелое богословие

Следующим этапом в развитии теологии оправдания у Меланхтона является аугсбургская Статья 4, в которой Меланхтон вновь утверждает главные аспекты доктрины лютеранского оправдания. Первоначально опубликованное в 1530-м, а позже, в 1540 году с существенным изменением. касающимся Вечери Господней, Аугсбургское исповедание раскрывает классический лютеранский взгляд на оправдание. Важность конкретно оправдания для спасения в целом здесь очевидна, так как Исповедание начинается с подтверждения никейского учения о Боге в Статье 1, а затем немедленно переходит к обсуждению первородного греха в Статье 2. Сотериологические обертона в учении Меланхтона о грехе появляются сразу, как только он заявляет, что после падения Адама в грех все люди, рожденные естественным образом, рождаются во грехе (nascantur cum peccato), что означает , что они от рождения не имеют страха Божия и доверия к Нему (fiducia erga Deum). Единственным существенным стремлением людей от рождения являются "плотские аппетиты" и похоти, "болезнь", по мнению Меланхтона. Кроме того, эта изначальная порча греха "осуждает и приносит вечную смерть всем, кто не родились свыше через крещение и Святым Духом" (8).

Статья 3 "О Сыне Божием" имеет отношение к оправданию, поскольку она утверждает , что цель смерти Христа есть примирение между Богом и людьми. Искупление Христово есть "жертва не только за изначальный грех, но и за все фактические грехи людей" (9). Таким образом, оправдание заключается в прощении грехов и получении праведности перед Богом. Человеческие существа не играют никакой роли в оправдании, которое дается нам свободно, по благодати, ради Христа. Оправдание, однако, должно быть усвоено верой во Христа, Который получил спасение для человечества. Вера даруется верующим Богом и вменяется в праведность в Его глазах. "Наши Церкви учат, что люди не могут оправдаться пред Богом собственными силами, заслугами или делами, но они оправдываются даром ради Христа, верой, когда они веруют, что принимаются с благосклонностью, и что их грехи прощены ради Христа. Который Своей смертью искупил наши грехи. Эту веру Бог вменяет нам в праведность перед Ним" (Статья 4) (10).

Согласно ААИ, оправдать значит сделать (effici) неправедных людей праведными или возродить их в смысле вменения им праведности, которая им не присуща (justitia aliena). Эта идея не является особой в мысли Меланхтона. В своем комментарии на Послание к Римлянам он определяет оправдание, постоянно связывая вменение с принятием. Праведность человека состоит во вменении праведности и справедливом принятии Богом  ради нашего Посредника с помощью одной только веры. Человек оправдывается именно судебным образом, пред судом Божиим и Святой Троицей. Согласно Меланхтону, быть оправданным по богословию Павла означает  быть принятым Богом или быть угодным Ему (12). Опять же, он очень тщательно показывает, что вера это не интеллектуальное согласие, но по существу полное доверие, твердая уверенность в милости Божией и в прощении грехов во Христе (13). Оправдание есть также оставление грехов и принятие пред Богом, статус , который всегда находится в связи с даром Святого Духа. Для Меланхтона, это на самом деле свободная благодать Бога, Который Сам закладывает основу для отпущения грехов и принятия ради Христа, которые оба находятся в тесной связи с даром Святого Духа.

Таким образом, оправдание есть своего рода распоряжение Божией воли о нас. Очень важно, что именно в этом контексте осуществляется дело Христа. Требования Божественной справедливости согласуются только через вменение послушания или заслуг Христа нам. Важно, однако, заметить, что это дело Божие не затрагивает существенным образом нашей сущности. Указ оправдания предметно отделен от качества или новизны работы Божественной благодати в человеческой природе. Оправдание поэтому есть свободное принятие Богом, Который видит и считает нас праведными, и ради Христа вменяет нам несделанное как сделанное (14). После 1531 года богословие Меланхтона меняется, и он начинает продвигать идею, что оправдание есть чисто вопрос вмененной праведности изаявление о принятии. К 1532 году, в своем комментарии на Послание к Римлянам, Меланхтон уже определил сущность спасения человека только как судебное оправдание. Он писал: "Быть оправданным значит считаться праведным, а соответственно принятым. Это понятие следует понимать только как отношения, так же, как в суде, согласно еврейскому обычаю, оправдание есть объявление праведным. Римский народ оправдал Сципиона, обвиненного народным трибуном. Хотя и необходимо, чтобы в тех, кто примирился с Богом, были новые движения сердца, тем не менее оправдание в строгом смысле слова не означает появления новых достоинств. Это должно быть понято строго   относительно воли Бога, как принятие Богом" (15).

Таким образом, оправдание есть прежде всего вопрос о Божием расположении в Божьем суде в отношении статуса человека как праведного, а затем о Божием принятии грешника, как считающегося праведным. Интересно отметить , что Меланхтон значительно сузил определение оправдания и устранил из него любые внутренние изменения или преобразования в пределах человеческой природы. Достоинство, с особым акцентом на освящении, полностью исключается из оправдания.
В схолиях на Послание к Колоссянам (1534) Меланхтон обращает внимание на то, что оправдание верой должно быть понято в плане отношений, и указывает, что мы объявлены  праведниками по вере и благодати, обещанной во Христе (propter Christum). Таким образом, оправдание следует понимать как отношение, состоящее из прощения грехов и вменения праведности (16). В этом контексте освящение явно отличается от оправдания , и в конечном счете связано с возрождением (regeneratio). Освящение следует за оправданием и характеризуется послушанием. Вера перед Богом прежде всего состоит в том , что верующий должен быть освобожден от сомнений, и так его послушание становится угодным Богу. В данном контексте различение Меланхтона между человеком и его делами имеет особое значение, поскольку оно устанавливает недостоинство как человека, так и дел перед Богом. Это означает , что ничто, присущее человеку, не является основанием для оправдания, но принцип вне нас, принцип дела и праведности Христа.

Следующий важный вопрос здесь в том, важны ли дела для спасения вообще. Если они сделаны из надлежащего страха и веры в Бога, а не из желаний греховной человеческой природы, то такие дела могут быть угодны Богу. Для Меланхтона это означает, что вера имеет отношение к человеку , а закон относится к делам. Дела угодны Богу, когда рассматриваются как исполнение Его заповедей, в то время как человек оправдан и стоит пред Богом во Христе (propter Christum). Реальная ситуация такова , что  дела могут быть угодны Богу не потому, что они удовлетворяют закону, а потому, что предлагаются Богу через Христа. Здесь имеет главное значение то, что в человеке, который был оправдан верой, послушание закону обязательно должно последовать (nesessario secui debet). Для Меланхтона, само Евангелие требует покаяния и, следовательно, послушание закону.

Через оправдание грешник получает новую жизнь, которая производит новые дела. Хотя эти дела должны быть выполнены в послушании Богу Меланхтон очень тщателен в том, чтобы подчеркнуть неэффективность дел из-за греха, который всегда присутствует в каждом человеке. Опять же, очень важно, что вера (fides) означает доверие (fudicia) к милости Божьей. Соответственно вера делает нас угодными Богу ради Христа, хотя наши дела недостойны (indigna). Вывод Меланхтона в том , что никакие дела, независимо от того, сколько их, не могут быть достойным исполнением требований закона и, соответственно, не могут оправдать. Таким образом, Меланхтон отвергает оправдание законом не из-за недостоинства закона, но из-за недостоинства дел. По его мнению, Павел отвергал оправдание законом потому, что никто не может его соблюсти, а не потому, что закон плох. Нравственный закон не освобождает нас от Божьего суда и вечной смерти, но скорее обвиняет нас (17).

Несмотря на эти резкие различия, Меланхтон продолжал писать об оправдании и освящении без разделения их. В издании "Локусов" 1555 года он писал, что если мы верим в Сына Божьего, мы имеем прощение грехов и Христова праведность вменяется нам, так что мы оправданы и угодны Богу ради Христа. Для Меланхтона, мы возродились через Господа Иисуса Христа, Который приносит утешение в наши сердца и передает его нам через Святого Духа. Соответственно, мы действительно являемся наследниками вечного спасения. Тесная связь между вменением Христовой праведности в оправдании и новой вечной жизнью освящения сохраняется в его позднем богословии.  Меланхтон был убежден , что оправдание всегда приносит новую жизнь и послушание. Подобным же образом, начало обновления происходит одновременно с оправданием (18).
1 Wilhelm Pauck (ed.), Melanchthon and Bucer (London: SCM Press, 1969), 125.
2 Carl Maxcey, Bona Opera. A Study in the Development of the Doctrine of Philip Melanchthon (Nieuwkoop: B. de Graaf, 1980), 92-93. See also Bernard Reardon, Religious Thought in the Reformation (London: Longman, 1981), 124.
3 Maxcey, Bona Opera, 92. Cf. Reardon, Religious Thought, 125.
4 Maxcey, Bona Opera, 98-100.
5 Pauck (ed.), Melanchthon and Bucer, 92.
6 Maxcey, Bona Opera, 93-94.
7 Pauck (ed.), Melanchthon and Bucer, 105-106.
8 Philip Schaff, The Creeds of Christendom, vol. III (Grand Rapids: Baker Books, 1996), 8.
9 Schaff, The Creeds of Christendom, vol. III, 129-132.
10 Schaff, The Creeds of Christendom, vol. III, 10.
11 Cf. Timothy Wengert, Law and Gospel. Philip Melanchthon’s Debate with John Agricola of Eisleben over Poenitentia (Grand Rapids: Baker Books, 1997), 183-185, 196.
12 Stephen Strehle, The Catholic Roots of the Protestant Gospel (Leiden: E. J. Brill, 1995), 68ff.
13 Reardon, Religious Thought, 133.
14 Strehle, The Catholic Roots, 72ff.
15 Melanchthon, Melanchthon’s Werke in Auswahl, Robert Stupperich (ed.), 5:39.7-16, cited in
Wengert, Law and Gospel, 179.
16 Wengert, Law and Gospel, 179-182.
17 Maxcey, Bona Opera, 92. Cf. Reardon, Religious Thought, 94-98.
18 See Reardon, Religious Thought, 133.