Когда заключенный в тюрьму Дитрих Бонхеффер размышлял о текущем состоянии дел церкви и тьме Второй мировой войны, он написал: “Только страдающий Бог может помочь нам сейчас”. Есть причина, почему эти слова стали такими известными. Они считаются правдой. Тем не менее, я хочу возразить и предположить, что верно прямо противоположное. Бог не страдает, и только бесстрастный Бог может помочь нам сейчас.

Страдания Бога в современном богословии

Основное понимание Бонхеффера заключается в том, что Бог страдает вместе с нами и поэтому страстен. Однако исторически христиане редко учили такому взгляду. Вместо этого они утверждали, что Бог во Христе испытал страдания. Он мог сделать это не потому, что Он был божественным, а потому, что Он был человеком. Единая Личность Христа осталась тем, чем Он был (Богом), и добавила к себе то, чем Он не был (человечность). Только в этом конкретном смысле Бог во Христе претерпел смерть, даже смерть на кресте.

Однако воплощение Иисуса Христа не меняет природу Бога! Он не становится страстным или способным страдать в своей Божественной природе. Это означало бы, что Бог вступил в изменение и стал тем, кем он не был. Но Бог не меняется. Так Логос стал человеком (Иоан.1.1,14). Он принял облик раба (Фил.2.7). И Он сделал это, оставаясь полностью и истинно Богом.
Тем не менее, некоторые современные богословы и, в частности, Юрген Мольтман, так сильно подчеркивали работу откровения креста, и зашли так далеко, что утверждали, что Бог страдает из любви к Сыну. Он также утверждает, что Сын страдает из-за того, что Отец оставил Свою любовь к Сыну (1993: 245). Согласно Мольтману, мы входим в страсти или страдание Бога. Обращаясь к верующим, он пишет: “Он страдает Божьим страданием” (1993: 272).

Нетрудно понять, почему страдающий Бог привлекает нас. Мы хотим, чтобы Бог вошел в наши страдания и испытал их. Мы также понимаем Писание, чтобы по-разному описать Бога, скорбящего, страдающего и любящего, как и мы. Поэтому естественно предположить, что Бог испытывает эмоции, как мы, страдает, как мы. Н.Т.Райт, например, пишет: Бог был опечален до глубины души, заявляет Бытие, жестоким нечестием своих человеческих созданий. Он был опустошен, когда Его собственная невеста, народ Израиля, отвернулась от Него. И когда Бог вернулся к Своему народу лично - история Иисуса бессмысленна, если это не то, о чем она - Он плакал на могиле своего друга. Св.Павел говорит о Святом Духе, “стонущем” внутри нас, как мы сами стонем в боли всего творения. Древнее учение о Троице учит нас распознавать Единого Бога в слезах Иисуса и муках Духа.

И в этот век пандемии и войн, в котором мы живем, насколько утешительно было бы знать, что Бог знает, что мы чувствуем? Он такой же, как мы, мы иногда предполагаем. И все же почти никто из христиан до этого века и прошлого не говорил бы о Боге так. Большинство сочли бы совершенно неприличным и неудобным знать, что Бог страдает. Почему это может быть так?

Бесстрастный Бог в древнем христианстве

Райт несколько пренебрежительно говорит о “некоторых христианах”, которые “любят думать о Боге как о человеке, который выше всего этого, знает все, отвечает за все, спокоен и не подвержен проблемам в своем мире”. По словам Райта, они ошибаются, потому что “это не та картина, которую мы получаем в Библии”.

И все же ранние христиане утверждали бесстрастность Бога, что Бог не может страдать так, как страдаем мы. Игнатий, пастырь церкви Павла, написал около 110 г. н. э. о Боге “бесстрастном” (IgEph 7.2; IgPoly 3.2). Примерно 15 лет спустя Аристид (около 125 г. н. э.) находит самоочевидным, что Бог был беспричинным, вечным, бессмертным, свободным от необходимости, бесстрастным, свободным от гнева, совершенным в памяти и без невежества (Апология. 1.2). Иустин Мученик около 30 лет спустя снова подтверждает бесстрастие Бога (1 Апология. 1.25).

Письмо к Диогнету, написанное где-то в 100-х годах, также говорит о Боге без гнева (ἀόργητος; Diag. 8:8). В его идиоме быть без гнева означает что-то похожее на бесстрастный. То же самое верно и для Климента Римского, который писал где-то в 90-х годах и мог утверждать без оговорок: “Давайте отметим, насколько Он свободен от гнева (ἀόργητος) по отношению к своему творению” (1 Климента 19:3) (НЕВЕРНО! - Пер.).
Великий богослов II века Ириней (130-202 гг. н. э.) также подтверждает (для него) очевидную истину о бесстрастности Бога (Против ересей 2.13.3–4; 2.12.1; 2.17.5; 2.17.7). Его близкий современник Тертуллиан (155-240 гг. н. э.) противопоставляет страстное человечество Богу и утверждает его отличие (Ad Marc. 3.7; ср. 2.16). И Ориген, пишущий в начале 200-х годов, может еще раз подтвердить без оговорок: “Бог должен считаться совершенно бесстрастным и свободным от всех этих привязанностей” (О началах, 2.4.4).

Эти христиане представляют реальную историю Церкви и апостольского учения. И они не невежественны в Писании - на самом деле многие из них знали Писание на память и с большей глубиной, чем мы! Эти христиане не отрицали, что Писание говорит о Боге, скорбящем или гневающемся. Они понимали, что у Бога есть эмоциональная жизнь. Даже Ориген может признать, что Бог “страдает от любви”, когда мы молимся Ему (Hom. Ezek. 6.6.3). Однако здесь Ориген имеет в виду не то, что Божья любовь колеблется или подвержена влиянию эмоций; скорее, Божья любовь поднимает нас устойчивым и уверенным образом (Hom. Ezek. 6.6.3).

Что означает бесстрастие?

Если ранние христиане утверждали эту доктрину, и они хорошо знали Писание и теологию, что они имели в виду? Мольтман утверждает, что бесстрастность Бога имеет свои корни в греческом мышлении. Поэтому он пишет о христианских богословах: “они просто сложили аксиому греческой философии” апатия "и центральные утверждения Евангелия" (1981: 22).

Однако Мольтман недооценивает исторический характер доктрины. Фактически, утверждение Божественной бесстрастности помогло ранним христианам определить Бога против греческих представлений о божественности. Для греков боги были полны страсти и беззакония (Аристид, Апология. 7.1). У них были тела, как у нас. Они совершали прелюбодеяние. Они убивали. Они эксплуатировали.
Бог не похож на богов греков. Согласно Писанию, Бог есть Дух, и поэтому он не следует страстям тела. Он не устает и не ослабевает. Он не сердится, потому что голоден. У Него нет гормонов, которые заставляют его настроение меняться. Он совершенно не похож на ложных богов. И Он таков, потому что Он бесстрастен.

Само Писание побудило христиан сделать такие утверждения. Да, они использовали греческие слова и понятия для передачи истины. Но так же поступали апостолы, которые писали Новый Завет по-гречески! Этот перевод уже осуществлялся.

Бесстрастие не заимствует греческую философию и не предлагает статического бога. Вместо этого бесстрастие можно понимать как утверждение благости и свободы Бога, Который не может быть принужден грешить или отступать от Своего слова или даже прерывать свою любовь к нам. Поскольку Он бесстрастен, Он свободно делится с нами Своей благостью без какого-либо принуждения, но просто из Своей благотворной благости.
Альтернатива немыслима, но часто утверждается на том основании, что Бог должен иметь эмоции, как и мы, потому что Писание говорит об эмоциях Бога. Но Писание также говорит, что Бог вездесущий и всезнающий. Таким образом, Бог похож на нас, но также отличается от нас.

Поэтому христиане поняли, что наше знание Бога является аналогическим. Аналогическое знание означает, что “да”, у Бога есть эмоции, но “нет” они не похожи на наши, потому что у нас есть человеческие тела и конституции. Его эмоции подобают Божественному Существу, которое является Духом, бессмертным, нетленным и так далее. Поэтому Он никогда не позволяет ни гневу, ни печали одолеть Его. Что бы Бог ни чувствовал, он делает это как Бог, а не как мы. И такие эмоции (или как бы мы их ни называли) выражаются через простую, неизменную природу Бога.

Почему только бесстрастный Бог может помочь нам сейчас

Мы хотим Бога, Чья любовь настолько совершенна и чиста, что Иоанн может сказать: Бог есть любовь (1 Иоан.4.8). Нам не нужен бог, который может любить больше или меньше. Мы хотим Бога, Чья совершенная любовь к нам никогда не колеблется и не меняется, несмотря на самые темные дни.

Если бы Бог мог страдать от болей тела, Он не был бы Богом; он был бы человеком. Если Бог может разозлиться из-за голода, то Он творение. Если настроение Бога меняется на основе погоды, гормонов или жары, то Его любовь не изливается на нас с постоянством.

Если бы Бог мог страдать от боли потери, Его любовь могла бы быть актом защиты, чтобы избежать потери. Но Бог любит свободно, без необходимости защищать Себя. Он открыт и никогда не закрывается.
Если Бог может потерять то, что у Него есть, какая у вас надежда, что Он не может потерять вас? Если Божья любовь изменится, то может ли что-то встать между вами и Божьей любовью к вам во Христе Иисусе?
Бог действительно стал человеком во Христе Иисусе, и поэтому Он испытал все, что по своей природе Божественность испытать не могла. Но благодаря этому таинственному союзу Божественности и человечества Христа они не смешались вместе, чтобы создать третью вещь. Две природы Христа сохранили свою целостность: Он остался полностью Богом и полностью человеком, а не смесью этих двух.

И поэтому даже в воплощении Бог, рассматриваемый в себе, остается бесстрастным. И какая это слава,потому что кроме бесстрастного Бога нет вечно благотворного потока добра!

И когда мы начинаем страдать, нам нужен Бог, Чья привязанность к нам не зависит от его самосохранения или нашей реакции, а исключительно от Его доброй и любящей природы. В трудные дни, как сегодня, только бесстрастный Бог может помочь нам.