Опубликовать

  Теология Завета сегодня широко принята в качестве основного компонента реформатской доктрины. Самая ранняя, наиболее разработанная, всеобъемлющая и совершенная форма изложения этой доктрины была представлена в творчестве Генриха Буллингера из Цюриха (1504-1575). Его толкование Завета является классическим и наиболее распространенным представлением о завете Бога со Своим народом. Действительно, это учение является самым крупным и сохраняющим значение вкладом Буллингера в Реформатскую Церковь, так что его по праву можно назвать отцом реформатского ковенантализма. Он первым и в наибольшей мере из реформаторов указал, на то, что весть о спасении сохраняет свою идентичность на протяжении всей Библии от Бытия до Откровения. Таким образом, Завет согласно Буллингеру является смысловым центром всей доктрины благодати. Для Буллингера Крест, предопределение, избрание и отвержение, оправдание, освящение и стойкость святых должны быть поняты в контексте Завета, то есть избрания Богом людей во Христе и их единства с Ним в вечности. Этот Завет является центром всего дела Господа Иисуса Христа, через Которого, поскольку Он Глава Завета, все верующие имеют доступ к каждому из его благословений.
Однако любая попытка показать, кто первым оживил библейское учение о том, что Божий Завет един в двух Заветах, чревата трудностями. Основным соперником Буллингера в деле открытия богословия Завета долгое время считался Ульрих Цвингли. Буллингер был в 1523-1531 гг. его соратником, в том числе в Бремгартене, а после смерти Цвингли в битве при Каппеле стал его преемником. Цвингли также работал над богословием Завета в 1520-е гг., хотя датировать все работы обоих авторов этого периода нелегко. Мы знаем, например, что несколько ранних текстов Буллингера утеряны или сохранились лишь во фрагментах, как и часть работ Цвингли, и сейчас никто не может установить приоритет. Кроме того, работа Буллингера «О крещении», которая проводит идею одного Завета во всем Писании, в последнее время признана содержащей аргументы Цвингли о Завете, звучащие в его ответе Губмайеру от 5 ноября 1525 г.; Ханс Георг фон Берг называет как возможные даты написания этой работы ноябрь-декабрь 1525 г.  (а не  конец 1524 г., как предполагалось ранее). Аналогично ответ Буллингера Буркхарду, который также упоминает Завет ранее 1525 г., как сегодня утверждается, был написан годом позже. Мысль Цвингли, таким образом, проходит по очень тонкой грани в считанные дни, чтобы она могла претендовать на первое употребление слова «Завет», описывающего единое домостроительство Божия плана в обоих Заветах.
 
Кто повлиял на доктрину Завета благодати?
 
Этот современный взгляд, однако, подлежит критике. Используемый в нем метод уяснения влияний напоминает спор о курице и яйце, а по сути он просто основан на допущении, что Цвингли, будучи на 20 лет старше Буллингера, имел больше времени, чтобы созреть для идей Реформации. Таким образом, критерий, согласно которому работы Буллингера о Завете зависят от переписки Цвингли, является лишь возможным. Фактически, для некоторых ученых является проблематичным увидеть сходство между работами двух людей без утверждения, что Буллингер должен полагаться на Цвингли. Предположим, что Буллингер действительно был его учеником. Доказательства этой гипотезы довольно скудны. Х.Г.Берг утверждает, что он обнаружил в трактате Буллингера «О крещении» скрытые ссылки на Цвингли. Буллингер действительно относился к крещению как к знаку обязательств  (Pflichtzeichen), и Цвингли тоже использует этот термин, но это еще не доказывает наличия у Буллингера заимствований у Цвингли. Также Буллингер, как и Цвингли, уподобляет анабаптистскую практику перекрещивания купанию гусей. Но это лишь доказывает, что оба швейцарца используют характерную немецкую идиоматику и образы. Такие аргументы не доказывают, что Буллингер заимствовал свое богословие у Цвингли, они всего лишь доказывают, что он воспринял язык его старшего друга, которого он лично не знал до той поры, пока сам не написал несколько работ.
 
Создатель реформатского пути
 
В случае с ответом Цвингли Губмайеру можно спросить, каким образом Буллингер мог использовать эту единственную рукопись для создания гораздо более подробной, широкой и важной работы, которую он вскоре закончил. Истина в том, что Буллингер часто опережал Цвингли в его реформаторских трудах, и скорее уж он повлиял на Цвингли или по крайней мере на аргументы в его переписке по данному вопросу. Это показывает тот факт, что Буллингер видел свое призвание в письменных трудах, а не проповеди, тогда как Цвингли больше проповедовал и брался за перо, лишь когда того требовали обстоятельства. Также работы Буллингера о Завете были гораздо более подробными и разработанными, до чего Цвингли так и не дошел. 10 декабря 1525 г. Буллингер направил Бартоломео Стокеру работу «Об установлении истинной Евхаристии», где он подчеркивал значение ходатайства Господа в Божьем завете со Своим народом. Опять же, Буллингер опередил здесь Цвингли, который просто не успел, как Буллингер, связать Завет с Евхаристией, как и не объяснил полное развитие Божия замысла Завета. Уже в этот период Буллингер был гораздо продуктивнее Цвингли, который только начал учить о Завете в «Опровержении хитростей анабаптистов», появившемся в июле 1527 г. Эта работа, однако, имела гораздо менее всеобъемлющий характер, чем произведения Буллингера на эту тему. Как ни странно, при всем этом идея, что Цвингли мог зависеть от Буллингера, поскольку они усердно работали в одно и то же время, не признается большинством ученых. Но Буллингер несомненно имел влияние на Цвингли, и об этом есть его собственные дневниковые свидетельства о том, что он хотел бы огласить для общества открытые им реформатские принципы, тогда как Цвингли призывал к большей осторожности. Мы знаем определенно, что когда Цвингли писал свой ответ Губмайеру в ноябре 1525 г., он мог находиться под влиянием Буллингера или по меньшей мере просил его помощи. Доказательство этому можно найти в письме Леона Эбрео от 1 декабря 1525 г., где он благодарит Буллингера за предоставление Цвингли цитат из Тертуллиана и Лактанция в поддержку единства Завета в Писании, которые Цвингли использовал в ноябре 1525 г. Буллингер находился в Цюрихе в июне-ноябре 1525 г., и в это время он обсуждал с Цвингли  многие вопросы, в том числе Евхаристию. Весьма вероятно, что Буллингер обсуждал и с этим автором свои взгляды на Завет, и его респондент ссылался именно на эту дискуссию. Отъезд Буллингера из Цюриха совпал с публикацией Цвингли его ответа Губмайеру. Вряд ли возможны какие-либо доказательства того, что Буллингер лишь стоял в тени Цвингли и узнал его учение. Большинство имеющихся данных свидетельствуют о независимости мысли Буллингера, который всегда был первопроходцем перед Цвингли. 
 
Приоритет единства Завета
 
Доктрина как таковая гораздо больше, чем описывающие ее термины. Учение Буллингера по данному вопросу было разработано в связи с его исследованием двух Заветов, когда, оглядываясь назад на свое восхождение к вере через чтение Писания, в работе «О необходимости Писания» от 30 ноября 1523 г. Буллингер написал: «Короче говоря, я обнаружил, что Новый Завет не есть иное толкование Ветхого в плане обетований последнего. Ветхий Завет учит тому, что Новый сделал реальным; в нем сокрыто то, что позже стало явным, и то, что находилось под покрывалом, обрело четкие доказательства». В сноске он добавляет, что «Новый Завет является комментарием к Ветхому». Буллингер также показывает, что Христос основал Свой призыв на ветхозаветном Писании и заявил, что Ветхий Завет свидетельствует о Нем (Иоан.5.39-47). Кроме того, Деян.15.14-21 показывает, что апостолы видели свое дело как исполнение Ветхого Завета. Таким образом, когда Павел сказал Тимофею, что все Писание богодухновенно, он имел в виду именно Ветхий Завет (2 Тим.3.16-17).
Если мы, тем не менее, сравним учение Цвингли этого времени с Буллингером, то увидим, что он, будучи уже немолодым человеком, в конце мая 1525 г. еще подчеркивал различия и контраст, а не единство двух Заветов. По-видимому, он перешел от веры в два отдельных Завета с контрастными учениями к единству Божия плана спасения в обоих Заветах в период от мая до ноября 1525 г. К этому времени, однако, Буллингер учил о единстве двух Заветов по крайней мере два года, хотя он и не использовал точно такие же термины, как Цвингли. Действительно, как видно из работ Буллингера, он редко использует фиксированные термины для описания вечного завета благодати, но использует иногда понятие Gmecht, иногда Bund. Он также использует латинские эквиваленты, такие, как foedus, testamentum, и они всегда являются синонимами.
 
Учение Буллингера о двустороннем Завете
 
Петр Опиц в работе о богословии Буллингера согласен, что в трактате о крещении, который Буллингер написал Генриху Симлеру в помощь в борьбе с катабаптистами, Буллингер обсуждает элементы, касающиеся крещения, которыми Цвингли занимался в том же году, но добавляет, что в учении о Завете, которое он выстраивает в этой работе, присутствуют акценты, которые могут быть прослежены до его встречи с Цвингли. В этом трактате Буллингер подчеркивает «заветные требования Бога относительно Его творений», полностью отличаясь от Цвингли. В отличие от Цвингли Буллингер твердо воспринимает крещение как знак завета Бога с человеком и говорит, что Бог только по Своей милости явил благодать Адаму, Еноху, Ною, а затем Аврааму и его потомству навеки. Цвингли рассматривал завет просто как обязательство Бога служить человеку, Буллингер добавляет, что завет обязывает человека ходить праведно перед Богом. В доктрине Буллингера существует, таким образом, аспект двусторонности, которого не хватает у Цвингли. Кроме того, в этом изложении принципа двусторонней ответственности Буллингер видит суть завета с Авраамом в том, что установление обрезания становится знаком милости, оказанной Богом. Таким же образом христианские родители обязаны преподать своим детям крещение как знак Завета.  Приводя аналогичные сравнения, Уэйн Бейкер также приходит к выводу: «Это не означает, однако, что Буллингер был просто учеником Цвингли в большей мере, чем он находился под влиянием Лютера и Меланхтона. Скорее он работал над своей позицией с долей интеллектуальной и духовной свободы. Действительно, Буллингер, упоминая этот богословский вопрос в связи с Цвингли и его дневниками, подчеркивает свою независимость от них».
Как бы то ни было, в работе 1527 г. «Исследование отношений» Буллингер указывает, что вся Библия говорит об одном вечном Завете, который становится, таким образом, центральной темой Слова Божия. Именно поэтому Буллингер вошел в историю как первый реформатор, специально писавший на эту тему – «О вечном Завете Божием» (1534), которая вышла 15 изданиями и в которой Буллингер излагает учение, что все Божии обетования в обоих Заветах сосредоточены на Вечном Сыне Божием и, таким образом, Завет в себе один и вечен. Эпиграфом к этой работе Буллингер взял текст: «Се Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте». 
 
Доктрина Буллингера о Завете и катабаптисты
 
В дневнике 1534 г. Буллингер говорит (и именно это подчеркнул Опиц) , что он писал свои работы о Завете  главным образом против катабаптистов. Многие из этих движений отвергали Завет как нечто исключительно еврейское и не имеющее значения для христиан. Буллингер указывает, что, отрицая Ветхий Завет, катабаптисты отвергли не только Завет Божий и признаки дела благодати во Христе, но и право совершать таинства и проповедовать основу Евангелия. «Вечный Завет» Буллингера разделен на три части, первая из которых начинает с библейских определений Завета. Завет является двусторонним потому, что он говорит не только о вечном наследии народа Божия, дарованном через акт Его милости, но и об обязанностях верующих в жизни соответственно Завету. Немецкое слово Bundвключает в себя не только идею ковенанта, но и принцип хранения Завета. Поэтому, во-вторых, Буллингер указывает, что через этот Завет Бог освобождает грешника от рабства греху и приводит его к Себе, предъявляя к нему обязательства. Таким образом Буллингер подчеркивает не только по Пс.103.8, но и по Рим.11.36, что Завет целиком основан на милости, но также в равной степени согласно Быт.17.1 говорит о том, что в Завете верующий обязан ходить пред Богом и быть совершенным (что акцентировано и в Цюрихской Библии). Для Буллингера совершенный человек – это человек, чьи грехи покрыты и кто оправдан и освящен во Христе. Люди Завета – это те, относительно кого Бог не имеет причин для наказания, ибо Глава Завета, Господь Иисус, запечатлел Завет Своим послушанием Закону и Своей смертью вместо наказуемых грешников. Во-третьих, Буллингер отвечает на вопросы, возникающие при изучении его доктрины, такие, как соотношение двух Заветов, тела и духа, Закона и Евангелия, а также о месте крещения в завете Евангелия. Как Буллингер пояснил в трактате о крещении, он считает, что завет обрезания указывал в будущее, на Жертву Христа. После того как Жертва совершена раз навсегда, Завет стал бескровным и он являет власть Христа в Его деле на Кресте и излияние Духа Божия на Его народ.