Опубликовать

АРХИВНАЯ СПРАВКА ФЕДЕРАЛЬНАЯ АРХИВНАЯ СЛУЖБА РОССИИ РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ АРХИВ

К концу XVII века крепость Ниеншанц (Орешек), последняя, которую удерживали шведы, была взята и переименована в Шлиссельбург (Ключ к городу). Царь Петр, давно задумавший новую крепость и новый город на Неве, приступил к осуществлению своих грандиозных планов. В них входило и установление религиозных свобод на освобожденных территориях. Лифляндия и Эстляндия, отвоеванные у шведов, сразу получили от царя письменные гарантии неприкосновенности лютеранской церкви. Но и на землях, в центре которых было намечено строительство нового города, проживало немало протестантов. Отношение Петра I и официальной русской церкви к этим христианам выражено в выписке из Посольского приказа 1695 года: «А люторы и кальвины, хотя и отстоят еретичеством своим от восточного благочестия дальше католиков, однако же противности от них греко-российскому благочестию нет, и ни в какие духовные дела они не вступаются». Отношение к другим вероисповеданиям, как показывают этот и другие приказы, в целом, сводилось в к тому, что властям «до их веры дела никакого нет».

 К началу строительства Санкт-Петербурга количество протестантов, в основном за счет рабочих и служивших в петровской армии иностранцев, увеличилось настолько, что игнорировать их было невозможно. И тогда 16 апреля 1702 года был издан манифест Петра I, который сейчас мы назвали бы указом «О свободе совести и веротерпимости». Как и указ, который выйдет почти 200 лет спустя в 1905 году, этот манифест призывал к веротерпимости, искоренению всякой религиозной вражды, провозглашал религиозные свободы. Он немало способствовал тому, что изначально сложилась религиозная и политическая ситуация, которая служила бурному росту и развитию Санкт-Петербурга, а впоследствии его процветанию и необыкновенной исторической судьбе. Католики, лютеране, реформаты, а позднее и представители других христианских конфессий вместе строили город, привнося в его облик своеобразные черты своих культурных традиций. Невский проспект, где были возведены храмы различных конфессий, иностранцы называли «улицей веротерпимости и свободы», хотя отношения между церквями в те далекие годы так же, как и сейчас, не были безоблачными. И раз уж мы заговорили о проблеме христианского единства, продолжающего оставаться недостижимым идеалом, то уместно вспомнить, как подошел к ее решению великий самодержец.

 Быстро убедившись, что протестантские конфессии не представляют из себя единого целого и склонны каждый на свой лад отстаивать свою линию, Петр I со свойственной ему решимостью принялся за преобразования и в этой области. На собрании духовных лиц, представлявших протестантские (англиканскую, лютеранскую, реформатскую) церкви и католиков в России и Петербурге, состоявшемся 11 февраля 1711 года, объявили царскую волю. Собравшихся известили об учреждении Генеральной консистории и назначении пастора Бартольда Фагеция суперинтендантом всех евангелических церквей России. Преобразования в какой-то степени оказались благотворными, так как позволили преодолеть национальную автономность протестантских приходов, давали возможность решать некоторые вопросы сообща: заниматься подбором кандидатов на освободившиеся в приходах церковные должности, устраивать совместные молитвы и общие для всех проповеди. Когда в Петербурге намечалось строительство очередного протестантского храма, школы, благотворительного заведения, пожертвования поступали от попечителей и отдельных прихожан разных общин - их собирали, что называется, всем миром.

 Консистория пристально следила за авторитетом пастора. Правовое положение пастора приравнивалось к дворянскому, его жалование частично либо полностью обеспечивала государственная казна. Большинство пасторов выбирались общинами, но утверждала кандидатуры Консистория после испытаний, подтверждавших высшее теологическое образование претендента, опыт произнесения им проповедей, его педагогические навыки и личное благочестие. Несмотря на столь высокие требования, Петербург оставался привлекательным для многочисленных церковных служителей Европы. И не только потому что положение священнослужителя обеспечивалось солидным казенным содержанием, большое значение имела реальная свобода, предоставляемая в выборе индивидуальной религиозной позиции. Это интересовало прежде всего тех иностранцев, которые у себя на родине испытывали давление со стороны официальных церковных властей. Например, в Германии, Шведском королевстве и т. д. Так в Петербурге появились представители отдельных евангельских направлений, например, гернгутеры (от нем. Hern hut - «по указанию Господнему», согласно Числ. 9:23), моравские братья и др. Изучив их просьбы об учреждении общин и братств в России, Консистория и синодальная комиссия сочли их церковный порядок обычным для протестантов, заметив лишь, что евангелические братства стараются быть ближе к духу первых христиан. В то время руководство Консистории обязано было ограждать христианский мир России от проникновения на его территорию псевдохристианских культов и сект.

 Когда говорится о единстве христиан, то подразумевается прежде всего духовное единство, а не организационное. Поэтому объединение общин попетровски многим сегодня покажется неприемлемым и курьезным. Но уроки истории подчас бывают не менее ценными, чем правила, установленные в какой-нибудь отдельной церкви, или чьи-то мнения и предпочтения. В целом в петровские времена контроль за протестантским духовенством был не таким строгим, как за католическим. Разрешения на постройку храмов давались беспрепятственно (в чем, впрочем, не отказывали и католикам). К началу строительства Петербурга в Шлиссельбурге насчитывалось четыре лютеранских церкви, в Выборгском уезде - восемь, в Кексгольме - тринадцать. В Нарве, помимо лютеранских, действовали реформатские церкви. В 1704 г. первая в Петербурге лютеранская церковь, кирха св. Анны, стояла на территории Петропавловской крепости рядом с деревянной церковью св. апостолов Петра и Павла. Позже ее перенесли ближе к Мытному двору. Следующая деревянная кирха св. Петра располагалась в особняке вице-адмирала К. И. Крюйса, голландца, командовавшего балтийским флотом.

 К 1717 году от «адмиральской» церкви решили отделиться те, кто более придерживался учения Кальвина (реформаты), чем Лютера. Приверженцы реформатской церкви стали собирать средства на постройку своей церкви и школы. Интересно отметить, что отделение происходило без утраты дружеских отношений между «люторами» и «кальвинами». Лютеране охотно жертвовали свои средства на постройку реформатской церкви, и даже самая ревностная лютеранка, супруга адмирала Крюйса, пожертвовала два серебряных блюда для причастия. При первом крещении в новой церкви крестным отцом младенца был сам царь Петр.

 Позже в Петербурге были освящены лютеранские церкви во имя св. Петра (1708 и 1722), св. Анны (1730), св. Елизаветы в Кронштадте, св. Екатерины (1767 - шведская; 1768 - немецкая), а также реформатская церковь во имя св. Павла (1772). Реформатская община в Петербурге пережила несколько разделов по национальному признаку. Для голландской общины Анна Иоанновна выделила территорию у Полицейского моста с домом Лефорта. Французские реформаты получили средства из казны и от своих единоверцев на строительство храма на Большой Конюшенной. Он был построен в 1732-1733 гг. по проекту архитектора Б. Растрелли. Немецкая реформатская община смогла выстроить свой храм по проекту Г. А. Бюссе в 1865 г. у Почтамтского переулка. По мере прироста населения столицы в разных кварталах при учебных заведениях, больницах, приютах, в частных особняках появлялись церкви и молитвенные залы для протестантских богослужений. В 1745 году разделилась лютеранская шведско-финская община. Деревянный храм, освященный в 1734 году во имя св. Анны (покровительницы императрицы Анны Иоанновны, подарившей участок на Большой Конюшенной улице), отошел к финнам. Когда здание обветшало, оно было заменено каменным. В 1805 году новая финская церковь была освящена во имя св. Марии. Финская лютеранская церковь стала называться церковью Ингрии.

 Шведская церковь была построена почти напротив финской, на Малой Конюшенной. Автором проекта был архитектор Ю. М. Фельтен, строивший ее одновременно со зданием немецкой лютеранской церкви св. Екатерины на Васильевском острове. Он же был автором проекта нового здания немецкой лютеранской церкви св. Анны на Кирочной улице. В отличие от других протестантских церквей, англиканская церковь не входила в консистории и никому не подчинялась, кроме дипломатических представителей Великобритании в России. Здание англиканской церкви, последний раз перестроенное архитектором Дж. Кваренги, возвели на Английской набережной Невы. С 30-х годов XIX века в Петербурге обосновались протестантские общины выходцев из Великобритании и Северной Америки. В связи с этим была построена британско-американская церковь. А с середины и до конца XIX века появились общины методистов, Армии Спасения, ирвингиан, менонитов, баптистов и евангельских христиан.

 В отношении общин, перечисленных последними, политика государства велась гораздо жестче. Начатая при Николае I и завершившаяся в 1857 г. при Александре II работа по кодификации российского законодательства послужила укреплению авторитета православия. Права, которыми раньше были наделены иностранцы, не отменялись, но верующим неправославных конфессий стали напоминать об ограничениях. Было введено разделение верований по четырем классам: православие, другие христианские религии, раскольники, нехристианские религии. Протестантов причислили к верующим второго класса, им категорически воспрещалось «убеждать последователей иных вероисповеданий и иноверцев к принятию их учения о вере».

 Это положение практически не затрагивало деятельность лютеранской, реформатской, англиканской церквей, не сказалось на положении гернгутеров и менонитов. Его силу в полной мере испытали на себе евангельские христиане и баптисты, поскольку их вероучение расценивалось как противозаконное, начиная с периода его распространения в России, то есть с 1860-х гг. Что же привело к тому, что часть протестантских конфессий оказались «вне закона»?

 Причин тому много, отметим лишь, что протестантские деноминации одной из главных задач церкви видели воспитание христианской морали, поддерживали идею постоянного нравственного совершенствования христианина, что было, скажем так, не совсем в традициях православия. Это различие заметил Петр I, сказав: «Я желаю преобразовать граждан и духовенство, чтобы они, хотя и с бородами, в церквях учили бы прихожан христианским добродетелям так, как я видал и слыхал учащих в Германии пасторов». В протестантском обществе сложилась поговорка: «Для католицизма церковь - мать, для протестантов она - школа». В этой школе учеников готовили к встрече непосредственно с божественным Учителем. Убеждение в том, что между Иисусом и христианином нет посредников, толкало человека размышлять и действовать в церковной и светской жизни, опираясь лишь на Священное Писание, что было еще более неудобным для официальной церкви и большей части православного духовенства. В этом усматривался подрыв их авторитета. Кроме того, уровень подготовки протестантского духовенства, даже по мнению православных писателей, был своеобразным укором для российского клира. Профессор протоиерей Т. И. Буткевич писал в 1913 году: «Среди нашего современного духовенства не найдется и двух процентов таких, которые бы выдержали экзамен, установленный только для кандидатов протестантского духовенства».

 Возвращаясь в петровскую эпоху, заметим, какую большую роль отводил основатель Петербурга церковному образованию в религиозной жизни. Петр I поощрял изучение Писания и иностранных языков. По его распоряжению в Амстердаме и Петербурге начали печатать двуязычный голландско-русский текст Библии, создавалась переводная литература духовного характера. К русскому двору был приглашен из Германии Иоганн Вернер Паус - педагог и литератор, многое сделавший для развития русской словесности. Он наладил в Галле печатание книг на русском языке.

 Интерес к протестантизму и христианскому образованию усилился во времена Александра I. Акт об учреждении Священного союза, составленный самим Александром I, подчеркнул солидарность христианских конфессий Европы и верность всех государей Единому Богу. Министерство духовных дел и народного просвещения соединило в одном ведомстве управление всеми христианскими исповеданиями и народным образованием, впрочем, ненадолго. По инициативе пиэтистских пасторов, регулярно приезжавших из Вюртемберга, в высшем обществе обсуждались проблемы духовного просвещения русского народа, лишенного возможности читать библейские тексты на родном языке. Первый представитель Британского библейского общества Джон Петерсон появился в Петербурге в 1812 г., а 11 января 1813 г. в доме князя А. Н. Голицына состоялось открытие Российского Библейского Общества. Его членами были император Александр I, видные представители государства и христианских церквей. Общество издавало Библии на многих языках, занималось переводом и изданием Библии на русском языке. В 1826 году под давлением православных иерархов Общество прервало свою деятельность, но церковное образование продолжалось.

 В 1817 г. в Петербурге в течение трех дней отмечали трехсотлетний юбилей Реформации. На главных церемониях присутствовали высшие сановники государства, сам царь и члены императорской фамилии. Центральную проповедь произнес в Петеркирхе пастор Иоганн фон Муральт, друг и соратник выдающегося швейцарского просветителя Песталоцци. С 1811 года Муральт, помимо церковной деятельности, руководил частным пансионом при реформатской церкви. Это учебное заведение считалось лучшим среди частных заведений России. Нередко наперсники Муральта становились учителями и наставниками в царской семье. Цесаревича Александра (будущего императора Александра I) обучали сразу три преподавателя пансиона.

 Надо отметить, что в воспитании будущих российских императоров «протестантская линия» прослеживается от Петра I до Александра II. И спустя десятилетия после празднования юбилея Реформации еще отмечался вклад представителей европейской реформации в развитие России. Однако к концу XIX и началу XX века отношения между православной церковью и протестантами окончательно разладились. Во многом благодаря политике государственных чиновников из Синода, руководил которым оберпрокурор К. П. Победоносцев. Но торжество синодального православного чиновничества продолжалось недолго. Следующий, четырехсотлетний юбилей Реформации пришелся на 1917 год. Что затем произошло в религиозной и общественной жизни России, хорошо известно. Важно, чтобы после празднования 300-летия нашего города мы не забывали об этом.