"Наш Бог остается непознаваемым и сохраняет свою простоту. Он говорит нам в Своем Слове, что Он не "Бог неустройства", а порядка. Он не воюет Сам с Собой. Он всецело благ, всецело свят и всецело суверенен. Так что мы должны утверждать и поддерживать библейскую идею о божественном суверенитете. Все же мы должны всегда уравновешивать это понимание с ясным осознанием того, что Бог всегда использует Свою силу и власть в соответствии со Своим святым характером.
Он выбирает то, что выбирает в соответствии со Своим благоволением. Это Его воля делать, как Он делает. Он избирает то, что Ему угодно. Но Его воля - всегда благая воля, поскольку Бог никогда (ни в прошлом, ни в будущем, ни сейчас) не находит удовольствия в чем-либо плохом или противном Его Собственной благости. Мы можем покоиться в этом, понимая, что Он и желает, и имеет власть и силу, чтобы даровать нам благо, как Своим детям. С какими бы трудностями вы сейчас не столкнулись, обновите ваше доверие суверенитету Бога, который совершает все по  Своему  благоволению." (Р.Ч. Спрол.)
 
 
Поскольку мы верим, что так должно быть, мы уверены, что даже самые черные тучи имеют серебристую кайму. Когда кто-то умирает в старости, мы радуемся, что у него была долгая, насыщенная жизнь. Когда кто-то забран неожиданно, мы утешаемся тем, что он не страдал долго. Когда кто-то умирает молодым, но не настолько неожиданно, мы рады за него, что у него была возможность попрощаться и привести все дела в порядок. Мы находим причины быть благодарными не только в смерти, но и в умирании.
 
То есть, когда мы живем всего-лишь временно, но жизнь еще не прервана, у нас есть это благословение: мы можем жить каждый день, как последний. Иногда доктора кажется, дают нам взглянуть достаточно далеко — они говорят, что у нас есть несколько недель или месяцев - и мы думаем, что это все меняет.
 
Конечно же истина в том, что мы все временные. Несколько лет назад, я посчитал  благоразумным, собрать моих детей в подвале, когда деревья начали изгибаться, а мусор начал проноситься через нашу лужайку. Я объяснил им, пока мы спускались по лестнице, что скорее всего сюда идет торнадо. Моя Мейли, которой тогда было 5 лет, честно спросила: "Папа, мы все умрем?" Простите мне мою теологическую точность, но я ответил ей: "Конечно мы все умрем, дорогая. Но я не думаю, что это будет сегодня."
 
Будущее, или точнее наше знание о нем, всегда односторонне. То есть, мы и не всезнающие о том, что будет, и не полностью несведущие. Что-то мы знаем; что-то нет. О большинстве мы только догадываемся.
 
Мы знаем, что умрем, но не знаем когда. Мы знаем, что умрут те, кого мы любим, но не знаем когда. Обычно мы не знаем, как это будет. Но мы знаем как раз то, что мы должны знать. То есть большее знание о будущем не изменит нашего настоящего.
 
"Что бы вы делали, если бы знали, что у вас остался только год, месяц, неделя, день?" Может быть, об этом интересно поговорить в близком кругу, но ответ должен быть: "То же самое, что я делаю, надеясь жить десятилетия."
 
С одной стороны мы не должны быть беззаботны, проживая апатичные дни на хрупком предположении, что у нас еще много времени.
 
С другой стороны, тем не менее, мы не должны отбрасывать мудрость спокойной, полной веры, равномерной жизни на основании того, что все может закончиться завтра. Если бы я должен был умереть завтра, я хотел бы надеяться, что я буду верным [Господу] сегодня.
 
Наше призвание, если быть кратким, не основывается, в конечном счете, на наших специфических обстоятельствах. У нас не разные обязательства для ситуаций, когда мы здоровы и думаем, что проживем еще долго, и когда мы сражены болезнью и уже чувствуем ледяное дыхание смерти за нашими спинами.
 
Сейчас мои обстоятельства, когда я пишу эту статью, не назвать легкими. Моя любимая жена страдает от лейкемии. К тому моменту, когда вы прочитаете эту статью, мы будем в одном из трех вариантов. Самое маловероятное, что мы еще будем сражаться за ее здоровье. Другой из вариантов, что трансплантат стволовых клеток излечит ее. Третий вариант, что ее душа будет совершенно излечена, но ее тело будет покоиться в могиле.
 
Что бы будущее нам не готовило, мое призвание сейчас - это верно любить мою жену. Я, в конце концов, клялся любить и лелеять ее в изобилии и нужде, в болезни и здравии. Вся цель литургии это подтвердить, что обстоятельства не разрушат обязательства.
 
Это же справедливо и для всех нас, когда мы вместе составляем невесту Христа. Он призывает нас любить, чествовать Его и повиноваться Ему во всех обстоятельствах. Его обещанная любовь к нам, не в том, что мы избежим, страдания и смерть, но что Он останется верным. И мы призваны быть верным Ему, искать с начала и до конца, в изобилии и нужде, в болезни и здравии Его царства и Его праведности.
 
Потому что мы знаем это (что Он верен), и мы призваны к тому же, мы способны делать то, к чему призваны: доверять Ему. Он совершенный Жених, и все, что он суверенно приносит в наши жизни, Он приносит для нашего блага и Своей славы. Он дает нам дары, как Своей невесте, не жемчуга и алмазы, но то, что гораздо более ценно - истинный плод Духа.
 
Его обещание в том, что Он делает нас больше похожими на Себя, и большего мы и представить не можем. Поскольку мы знаем, что идем туда, где будем подобными Ему, что Он держит и будет нас держать, радоваться с нами, и ликовать - мы можем быть спокойны во всем. Мы можем исповедать глубочайшую радость: "Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!" (Иов 1:21).

www.ligonier.org