"Я должен подчеркнуть еще раз, что учение об оправдании верой, это не то, что Павел подразумевал под "Евангелием". Евангелие подразумевает, что когда его провозглашают, люди веруют и  поэтому расцениваются Богом, как принадлежащие к Его народу. Но "Евангелие" - это не то, как происходит спасение." (Н. Т. Райт, "Что на самом деле говорил Павел", стр. 132-133).

Есть поразительная благовидность в фразе "учение об оправдании верой, это не то, что Павел подразумевал под "Евангелием"". Ведь Н. Т. Райт, в другом месте, заметил, что мы не оправдываемся верой в учение об оправдании верой, но верой в Иисуса Христа.

Это звучит так похоже не Лютера. Разве он не утверждал, что Евангелие  "совершенно от нас не зависит"?

Разве это не то долгожданное противоядие евангельскому индивидуализму и лекарство от субъективизма?  Ясно, что епископ Райт и прочие верят в это. В другом месте, профессор Райт признается, что испытал огромное облегчение, когда обнаружил, что мы оправдываемся не верой в учение об оправдании верой.

Но это уже предполагает, что благовидность этой перспективы едва ли соответствует реальности. Эти слова, казалось бы, описывают отход от теологической незрелости раннего евангелизма. Но я, будучи воспитан в то же самое время, в том же самом евангелизме, сильно сомневаюсь, что подобное учение когда-либо существовало в какой-либо серьезной форме. Это должно заставить нас переосмыслить кажущуюся благовидность того, что было сказано по этому поводу. В конечном счете, это может оказаться трюком по нескольким причинам. Вот только три из них:

Первое, здесь присутствует ложное противопоставление в идее, что Евангелие это не оправдание верой, но что это в Евангелии "подразумевается". Но этот "или / или" способ мышления выражает логическую ошибку: ertium non datur (если не А, значит обязательно Б). То есть, Евангелие это Христос ИЛИ оправдание верой.

Это ложное абстрагирование оправдания от Христа, а именно: блага (применение того, что совершил Иисус) от Подателя этого блага (личности Иисуса, который совершил его). Но, как это отмечает Павел, Сам Христос стал нашей праведностью (1 Кор. 1:30). Оправдание не может быть отделено от Христа, как будто это что-то отдельное от Него или добавленное к Нему. Сам Христос наше оправдание. Мы не можем быть оправданы без Христа! И не может быть Христа без оправдания! И поскольку это, правда, мы не можем сказать, что Христос, а не оправдание верой, является Евангелием.

Второе, возможно это более удивительно, [чем первое], в связи с тем, что Н. Т. Райт написал объемные комментарии на Послание к Римлянам, ведь Павел сам дал нам то, что он назвал своим благовествованием (Рим. 2:16). И это Евангелие - "сила Божия ко спасению" (Рим. 1:16-17) - таким образом "спасение" это часть Евангелия. В добавление к этому, его благовестие включает в себя не только главы 1-3 Римлян, но и главы 4-16. Более важно здесь, что оно включает главы 12-16.  Используя теологический язык можно сказать, что это благовестие включает в себя не только керигму (провозглашение Христа и Его труда), но и дидахе (применение этого труда к жизни верующих и общества.)

Еще до этого Павел показал, что он считает, что искажение и подделка Евангелия, происходящая в Галатийской церкви затрагивает применение искупления. Оправдание только по благодати, только во Христе и только через веру является такой же частью Евангелия, как и то, что Христос стал для нас проклятием на кресте (Гал. 3:13).

И наконец, если мы не знакомы с контекстом слов Райта, процитированных выше, мы можем не заметить еще один трюк.

В фразе: "когда провозглашают Евангелие, люди веруют и поэтому расцениваются Богом, как принадлежащие к Его народу", понятие "оправдание" получает совершенно другое значение. Здесь оно уже не значит: "считаться праведным перед Богом, хотя и являться грешником", но "расцениваться принадлежащим к Его народу". Оправдание, таким образом, уже не принадлежит к определению Евангелия, как такового, к прощению и принятию, но как принадлежность к обществу завета.

Но это приводит к непреодолимым проблемам - такое эксцентричное понимание греческого термина, который использовал Павел. Если бы "оправдание" противопоставлялось "отчуждению", то этот аргумент был бы более благовидным. Но "оправдание" противопоставляется "осуждению". Его основной вопрос имеет дело с нарушением закона, виной и наказанием - связанными с Божьей святостью и законными нормами, а не, в первую очередь, с принадлежностью к обществу.

Принадлежность к обществу, тем не менее, является следствием применения оправдания; а не тем, что оно означает. Вот почему Евангельское исповедание, о том, что Иисус Господь (1 Кор. 12:3), никогда не должно пониматься отдельно от толкования  данного в 1 Кор. 15:1-3: "...Христос умер за грехи наши, по Писанию".  Именно это Павел специфически называет Евангелием. И оно в первую, и наиважнейшую, очередь относится к нашему греху, нашей запятнанности и вине, как причине изгнания из присутствия Божия. Да, оправдание относиться к отношениям. Но оно также относится и к юридическим аспектам - поскольку оно касается наших отношений со святым Господом и Законодателем!

Это правильно заботиться о том, чтобы объективность Евангелия никогда не была поглощена субъективностью, или о том, чтобы церковное общество не разрушило индивидуальность. Но понимание Евангелия и оправдания в рамках трудов Лютера и Кальвина, Гейдельбергского Катехизиса и Вестминстерского Вероисповедания, дает все необходимые гарантии. Старое вино лучше. Это удовлетворяет и требованиям библейского учения, и глубочайшей жажде проснувшегося человеческого сердца.

www.ligonier.org