Почему мы делаем то, что делаем? Ученые упорно трудятся, чтобы понять человеческую природу и, в особенности, то, что теологи называют грехом. Откуда он приходит и почему мы грешим?

В 2002 году Джеймс Воллер произвел тщательное психологическое исследование, названное: "Преображаясь в Зло: Как обычные люди совершают геноцид и массовые убийства." Работа Воллера зачаровывает тем, что он бросил вызов всеобщему предположению, что "Особое Зло" должно проявляться только как следствие какой-то аномалии в человеческом обществе.

Такой общий взгляд на крайние проявления зла обычен среди тех из нас, кто "нормальный", так как это мнение поддерживает в нас мысль, что мы бы никогда не приняли участия в таких ужасных действиях - мы же не настолько плохи.

Все же, в исследованиях Воллера нас тревожит то, что он показывает, как "Особое Зло" на самом деле делают "обычные люди" - как я и вы.

 Реальность особого и обыденного зла это непрестанная проблема, которую нелегко решить и нелегко игнорировать.

Известный социальный психолог Филлип Зимбардо недавно написал книгу "Эффект Люцифера: Разберемся, как Хорошие Люди Становятся Злыми" (2007), где он подчеркнул, что наше окружение - это главная проблема вызывающая агрессивные действия:

нас портят враждебные или желчные ситуации в которые мы попадаем. Зимбардо прав, когда подчеркивает значение окружения для формирования личности, но он не прав, когда сводит нашу склонность ко греху только ко внешним факторам.

Что-то не так не только "извне", но и внутри нас. Иеремия исследовал человеческое сердце и с горечью провозгласил: "Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?" (Иер 17:9).

Так же и Апостол Иаков не порицал Бога за наши искушения и грехи, а пришел к выводу "каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотью" (Иак 1:14). Но почему же мы желаем того, что может быть так пагубно для других и настолько против воли Бога? Что не так с нашими сердцами?

Во времена, когда ранняя церковь пыталась понять человеческую природу, не было более важного спора, чем спор между Пелагием и Августином.

Ревностный Пелагий, по видимому разочарованный безжизненностью этических отношений, которые он видел вокруг, подчеркивал важность неуклонно морального поведения. Он противостоял той идее, которую мы зовем "первородный грех", то есть: грех Адама и Евы оказал основополагающее влияние на все их потомство. После грехопадения люди рождаются с грешными желаниями, которые отворачивают их от Бога. Пелагий был с этим не согласен.

 Он верил, что мы не рождены грешными, но мы грешим, когда проявляем своеволие и поддаемся искушениям. Он также верил, что мы начинаем жизнь со способностью оставаться не подверженными греху, подобно Адаму и Еве до того как они поверили обману змея. Пелагий считал, что хотя первородного греха и нет, но мы все же грешим, поэтому все еще нуждаемся в Иисусе.

Пелагий также считал, что нашим крещением во Христа все наши грехи прощаются, возвращая нас в состояние безгрешности. После этого крещеные верующие призваны следовать морально совершенному примеру Иисуса. Теоретически Пелагеанский взгляд значит, что есть возможность для людей жить совершенной жизнью, без греха, пока они принимают правильные решения. Как пишет историк ранней церкви Д. А. Макгакин:

"Пелагий думал, что если ученик придерживается суровой дисциплины и молитвы, он может достичь состояния стабильности, при котором даже желание греха постепенно пропадет, состояния аскетического отсутствия желаний (апатии)."

То есть Христианин мог бы жить совершенной жизнью, даже не искушаемый грехом. Разве это не заманчиво? Разве это не выглядит многообещающе, может быть даже вдохновляюще?

Рукописи Пелагия были посланы епископу Августину. Епископ был втянут в дебаты, которых он не хотел, особенно потому что Пелагий был известен как благочестивый человек, а сам Августин имел множество других забот. Но после того, как Августин тщательно изучил, как Пелагий принизил страшную опасность греха, он сразу понял как проблематичны и разрушительны для паствы были эти воззрения. Так что Августину пришлось ответить.

Погрузившись в Писания, особенно в письма Павла, Августин доказывал, что игнорирование распространенности и силы греха создаст неожиданные проблемы. Он был обеспокоен не только тем грехом, который удерживал не христиан под Божьим судом, но он призывал к здравой оценке того греха, который оставался в верующих. Другими словами, одной из самых больших проблем с учением Пелагия, было отсутствие удовлетворительного объяснения для настоящей и продолжающейся борьбы верующих со грехом в их жизнях. Так что же, и вы, и я просто не очень стараемся?

Августин лучше понимал все это; он постоянно подчеркивал Божью благодать от начала и до конца.

Наша проблема не в том, что мы грешим время от времени; наша проблема в том, что мы просто пропитаны грехом, рождены в нем, и никогда полностью не избавлены от его присутствия пока мы в этом мире. Августин подтвердил свое мнение строками из Библии:

"Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя." (Пс 50:7); "Кто родится чистым от нечистого? Ни один." (Иов 14:4);

 "Кто может сказать: „я очистил мое сердце, я чист от греха моего?" (Притч 20:9);

"Посему, как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили." (Рим 5:12); "ибо все мы много согрешаем" (Иак 3:2).

Августин процитировал даже великого ученого библиолога Иеронима, чтобы поддержать свою точку зрения о происхождении греха:

"Нет безгрешного, даже если прожил всего один день."

Проблема греха глубока и личностна. Мы все совершили то, о чем теперь сожалеем, что нас теперь расстраивает. Мы помним, как украли шоколадку в магазине, или как накричали на детей, или что-то еще. Эти поступки неправильны и прискорбны. Но что может быть еще более беспокойным, так это начать видеть, как темная рука греха простерлась через весь наш внутренний мир. В тиши и темноте, размышляя, мы начинаем удивляться сами себе.

Работая со студентами колледжа, я иногда вижу, как они впервые заглядывают в глубину своего собственного греха, и во многих случаях это пугает их. Они все бы сказали, что они грешники, если бы были спрошены, но по правде многие из них воспринимают себя как будто они по сути хорошие.

Потом что-нибуть случается. Они начинают понимать сложность своих собственных сердец: они удивлены тем, насколько они могут быть завистливыми, насколько мощные у них вредные привычки, как он манипулируют и используют других людей, насколько их альтруизм уступает эгоизму.

И однажды их пронизывает понимание - что-то ужасно неправильное, бесчестное наполняет их сердца. Они часто просто парализованы, когда начинают видеть, что даже их чистейшая любовь вырастает из сомнительных мотивов и темных желаний.

Кажется что лучше игнорировать такую реальность, чтобы никогда не видеть ее. Но разве это лучше?

Когда наш грех открывается нам, это больно. Мы удивляемся: почему же грех остается такой неистовой явью в наших жизнях, создавая боль и разрушая связь с близкими. По наблюдениям А. Хоекема мы встречаемся с двумя результатами греха: чувством вины и осквернением.

Хотя христиане оправданны Христом и упоены Его любовью и милостью (свободны от вины греха), мы продолжаем сражаться с непрестанной реальностью греха (постоянным осквернением, которое он приносит). Как только мы осознает мрак наших  собственных сердец, самое последнее, что нам может помочь, это призыв Пелагия стараться сильнее. Мы пробовали, но грех остается. Что так трудно для христиан, так это то, что наши греховные побуждения не уходят после спасения.

Мы так и живем в свете трагедии первородного греха, и это влияет на нас не только каждый день, но каждый миг.

Не удивительно, что мы находим это унизительным, понять наше отношение ко греху – это заставляет нас исповедаться в том, что никто из нас не хочет признавать. Мы не являемся "хорошими".

Что-то не так не только с этим миром, но внутри нас. Грех повлиял не только на нашу волю, но и на наш разум, наши эмоции, даже наши тела.

Но, как это не парадоксально, только когда мы понимаем нашу подчиненность греху, мы можем праздновать нашу свободу во Христе.

В конце концов, ведь только когда мы со смирением и неподдельной честностью приходим к пониманию истинной природы греха, мы наконец можем с благоговением и изумлением смотреть на Крест. "Ибо возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим 6:23).

Августин пришел к выводу, что наше видение греха – это не просто дискуссия о человеческой природе, но в конечном счете дискуссия о Иисусе

Христе и Его смерти. Крест был не просто важен для нашего спасения, но его реальность продолжает управлять и вести жизни Божьих детей. Это значит, что мы не просто спасены благодатью, но мы продолжаем зависеть от благодати всю нашу жизнь. С одной стороны наш грех еще есть. Но с другой стороны мы взираем на великий, сделанный с любовью и вседостаточный труд Христов. И это меняет все.

 Мы живем в парадоксе, который так хорошо понимал монах ордена Авгутинцев - Мартин Лютер: Христиане одновременно и оправданны и все еще грешны (simul iustus et peccator). Вот так, пока мы продолжаем сражаться со грехом, мы также находим надежду и утешение когда, подняв глаза, взираем на Крест и продолжаем наш путь.

Келли Капик.

www.ligonier.org