Когда мы вспоминаем о Жане Кальвине, нам приходят на ум определенные и обычно нелестные вещи. Увы, это широко распространено. Думая об одном из главных основателей реформатской веры, люди, как правило, готовы изобразить сурового сутулого человека с тощей бородкой. Они думают, что это был служитель, который никогда не смеялся, но лишь ругал, негодовал и проповедовал о грехах плоти, погрузив Женеву в тяжелый труд и самоуглубление, когда от людей вокруг редко было слышно доброе слово. Есть даже те, кто говорит, что у Кальвина не было друзей, и что его богословие было суровым и жестоким, и многие не забывают его роль в смерти Мигеля Сервета, испанского врача, который не верил в учение о Троице.

Но в этом году, на 500-й день рождения Жана Кальвина, празднование его жизни и наследия будет происходить во всем мире, и мы услышим множество добрых слов и увидим атмосферу любви, а не отвращения к этому человеку.  И более полное, более точное изображение богослова Реформации должно будет, возможно, еще только возникнуть в умах людей. Это уже произошло в некоторых кругах, где люди начинают переоценивать значимость, святость и искренность Кальвина, по мере того как они готовятся почтить его. Много неправильных представлений ныне оспариваются и во многих случаях уже устранены. Люди начинают ставить под сомнение стереотипы и готовы поэтому узнать больше об этом человеке, который, пожалуй, может считаться одним из самых могущественных и самых непонятных богословов всех времен.

В рамках 500-летнего юбилея Кальвина мы работали, чтобы собрать множество вопросов и ответов и попытаться ответить на новые вопросы о жизни великого реформатора. Мы надеемся, что читатели явно смогут серьезнее и полнее подойти к этому человеку и, так сказать, подсластить впечатление о нем. В определенной степени, конечно, это не так просто, потому что Кальвин написал очень мало о себе. Он остался в тени. Скорее всего, он не был бы доволен тем, что люди делают большое дело из его юбилея. Он был человеком, завещавшим похоронить себя в безымянной могиле, чтобы помешать людям устроить паломничество, чтобы поклоняться ему, а не всемогущему Богу, о Котором Кальвин говорил и писал.

То, что мы знаем,  мы должны были собрать из различных источников, сочинений ученых, пастырей, писателей, ушедших от нас, и других людей, которые могли дать нам ответы. Возможно, лучше всего узнать Кальвина можно, если обратиться к источникам, к живым голосам, позволяющим нам воссоздать облик этого человека. Тогда, возможно, мы будем в силах восполнить то немногое, что он написал о себе.

Начнем с азов. Действительно ли Кальвин был такой брюзга?
Нет, конечно, говорит Карин Мааг, директор Центра Генри Митера, который содержит широкомасштабное, всемирно известное собрание связанных с Кальвином материалов в библиотеке Хекмана в Кэлвин-колледже. "У него была нежная сторона души, - пишет она. - Он явно не был глыбой льда. Есть все доказательства его очень теплых отношений со своей     женой, молодой вдовой, и его огромной печали при ее кончине". Хотя Кальвин был застенчив и мог показаться далеким от чужих проблем, он также показал "удивительную глубину сочувствия к людям". "В его письмах вы найдете гораздо больше человечности, чем может показаться" - пишет Мааг.

Стереотипы о жестокосердном Кальвине создали   некоторые из его современников, часто относившиеся к нему как к "протестантскому папе". Кроме того, Кальвину и кальвинистам на протяжении веков не повезло в художественной литературе. По разным причинам их "выбрали, чтобы было на кого свалить все ужасы и перегибы времен Реформации" - говорит Том Дэвис, профессор кафедры религиоведения в Университете Индианы.  И современные литераторы часто не жалуют Кальвина, считая, что он был в лучшем случае неправ. В одном из своих эссе пулитцеровский лауреат Мэрилин Робинсон пишет: "Все  мы ошибочно думаем, что понимаем пуритан и Кальвина. Многие знают, что кальвинизм был очень важной традицией среди нас. Тем не менее, все, что мы знаем о Кальвине, обычно сводится к тому, что он ханжа и мракобес с пряжкой на ремне, сжигатель ведьм, воплощавший дух капитализма". Но это явно не вытекает практически ни из каких реальных знаний о Кальвине и его традиции.

Кто же такой Кальвин?
Он родился 10 июля 1509 года во Франции в Нуайоне, Пикардия, в семье, где он был вторым из трех сыновей. Его отец Жерар Ковен служил в церковном суде, и надеялся, что кто-то из его сыновей, особенно Жан, станет священником. На самом деле, как отмечает Кристофер Элвуд в книге "Кальвин для кабинетных богословов", отец готовил Жана к интенсивному обучению в Сорбонне, прежде всего к занятиям латынью и богословием перед ординацией, и, возможно, церковной карьерой. 

Хотел ли этого сам Кальвин? Трудно сказать, но в юности он активно посещал церковные службы и верил в католическое учение. Но позже, в середине 1520-х годов, прежде чем он обратился к недавно появившейся лютеранской вере, захватывавшей Европу, он писал: «По своей природе я был не лучше, чем те, кого я вижу полностью восставшими против Бога... Я был Его смертельным врагом; во мне не было ничего, что вело бы к послушанию Ему, но я был полон ярости, полон злобы, полон самонадеянности и дьявольской решимости противостоять Богу и отдаться вечной смерти" (из "Биографии Кальвина" Бернарда Коттре).

Очевидно, пишет Коттре, Кальвин был человеком, который боролся с проблемами с верой и сделал это на очень личном пути. Бог, Которого он искал, был не в Риме, но в словах Библии. Вспоминая об этой борьбе и о том, что он извлек из нее, Кальвин писал: "Бог извлек меня из никому не нужного хлама и призвал к самому почетному служению глашатая Евангелия... Это произошло в первую очередь тогда, когда через неожиданное обращение Он изменил ум, сильно посвященный суевериям папства". Кальвинпрекратил свои исследования в области теологии и, с сильной поддержкой своего отца, провел шесть лет учебы в университете Орлеана, чтобы стать адвокатом в центральной Франции.

Что он извлек из изучения права? Юриспруденция временно отвлекла его от католического вероучения и расширила его мировоззрение. Он выбрал для занятий исследования литературные и исторические, поскольку это было вполне законно, и стал частью того, что позже было названо возрожденческим гуманизмом и по существу позволило европейским ученым открыть заново множество античных текстов, а также, с изобретением печатного станка,  размножить их. Это движение позволило реформаторам, таким, как Кальвин, вникнуть в Библию в ее изначальном виде.
Во время учебы в Орлеане, по словам одного из его современников, Кальвин провел половину ночь за чтением и с утра остался в постели, чтобы задуматься о том, что он читал.

Несмотря на изнурительные головные боли, он оставался заядлым читателем всю свою жизнь. Был ли он болезненным? Да, был, но это не остановило его. Он почти не жаловался на здоровье и достигал своей цели, даже когда здоровье предавало его. С конца 1520-х гг. Кальвин страдал от многих физических недугов: нарушение пищеварения (он ел только один раз в день), мигрени, геморрагии легких, возможно, туберкулез, хроническая астма, камни в почках, геморрой, частая лихорадка и подагра" - пишет пастор из Аризоны Стивен Д. Коул в своем эссе "Жан Кальвин: человек и его проповедь".

Были ли Кальвин и Лютер друзьями или хотя бы знакомыми? Нет, лично они никогда не встречались. Кальвин смог пообщаться лишь с Меланхтоном, коллегой и преемником Лютера по кафедре, на ряде религиозных коллоквиумов в немецких землях, в то время как Кальвин находился в изгнании из Женевы в 1538-1541 гг. Но если они никогда не встречались лицом к лицу, оба уже тогда рассматривались как титаны Реформации. "Оба они были людьми мощного интеллекта, глубокой учености и интенсивных занятий, тщательными исследователями Писания, которое они читали день и ночь, неутомимыми публичными проповедниками и частными наставниками, верными советниками всех, кто нуждался в совете, людьми, пылко любившими истину и святость и не менее яростно ненавидевшими заблуждения и зло, благочестивыми в жизри, освященными в смерти и теперь счастливыми в вечности" - писал редактор "Баптистского знамени" Джозеф Филпот (1802-1869).

"При всех моментах сходства между этими двумя людьми были и глубокие отличия. Лютер был скорее Илией, а Кальвин - Павлом Реформации" -   говорит Коттре в его биографии. Два реформатора были очень различны по темпераменту. Лютер "был переполнен мощью и самоуверенностью, часто на грани грубости". Что касается Кальвина, он был человеком гораздо более "головным" и с большим самообладанием, чем Лютер. Кальвин предпочитал писать и читать в одиночестве. Лютер любил толпы. "Благочестие Кальвина, его самоотверженная жизнь и святой пример могут укорить кого угодно и побудить для себя меру той же благодати; но если вы были сильно подвержены искушениям, страдали от греха и нападок сатаны и порой были в смятении, вы предпочли бы открыть свое сердце скорее Лютеру, чем Кальвину" - пишет Филпот.

Что значило для Кальвина знаменитое учение о предопределении? Прежде всего, вера, что только Бог определяет нашу судьбу, не была движущей доктриной Кальвина. Он не считал ее резюме своего учения. Даже в "Наставлении в христианской вере", его главной книге, она выделена лишь в отдельные главы. Вместо этого Кальвин считал, что предопределение, хотя это сложное и неоднозначное учение, должно объединять и утешать христиан. "Для Кальвина предопределение было подобно канату, как источник страха и восхищения одновременно, - пишет один автор в ежегоднике "Журнала христианской истории" 1986 года. - Читая сочинения Кальвина о предопределении, мы видим совсем не то, что принято думать". Кальвин не был первым, кто учил этой доктрине, говорит Джон Хесселинк, почетный профессор Нового Завета в Хоуп-колледже в Холланде, Мичиган. "Не вините Кальвина в том, чему до него учили Августин и Лютер" - отмечает он.
Предопределение было утешительным учением для Кальвина.

Учение о всевластии Бога не позволяет сомнениям и страху вытеснять веру и править нашей жизнью. "Вы не должны волноваться и мучить себя, если вы знаете и можете быть уверены, что вы находитесь в руках Божьих, - пишет Хесселинк. - Кальвин сохранил сильную веру, даже когда он потерял свою жену, которую очень любил". Уверенность в предопределении, говорит Карин Мааг, пришла в ответ на сомнения, терзавшие католиков того времени, которые никогда не были уверены, что они сделали достаточно, чтобы угодить Богу.

Умел ли Кальвин получать удовольствие от жизни? Да, конечно, говорит Джеймс Брэтт, профессор истории в Кэлвин-колледже. Он не был трезвенником и любил выпить бокал вина. После тяжеловесных проповедей он выходил в сад и играл в мяч. Он не относился ханжески к сексу в браке. Для Кальвина греховными были не вино, сексуальность или отдых, а то, что человек решил сделать со всем этим.  Он считал, что мы должны наслаждаться дарами Бога надлежащим образом.  Он не был брюзгой и порой шутил, хотя никогда не развлекал с амвона. Но, с другой стороны, Кальвин был против роскоши и излишеств. Он стремился заставить людей выполнять свои обязанности как граждан и членов Божьего мира.

В целом Кальвин обладал надеждой и оптимизмом благодаря своей глубокой вере в доброту и силу Бога. Любовь, которую он испытывал к Господу, была благочестием сильным, порой с оттенком мистики. Он верил и учил, что Бог хочет наполнить сердца Своих людей  радостью и любовью, чтобы они вкусили сладость Его характера и дел. Хесселинк отмечает, что его потрясло частое употребление слова "сладость" в трудах Кальвина по отношению к делам Божьим.

Верно ли, что 5 пунктов и аббревиатура TULIP - это правильное понимание учения Кальвина? Это и так, и не совсем так. Здесь нужно вспомнить историю. "Конечно, эти доктрины действительно отражают точку зрения Кальвина в области сотериологии, - пишет один из авторов в томе "Христианской истории", посвященном Кальвину. - Тем не менее это далеко не полное изложение богословия Кальвина". "Кальвин изобрел эти доктрины не более, чем сотворил Божий мир. Мы считаем, что он был очень одаренным, ученым и благочестивым человеком, который тем не менее имел свои недостатки. Ту систему доктрин, которой он следовал, он по существу нашел в Библии" - пишет Р.Л.Дабни, пресвитерианской автор XIX в.

Историки не единодушны в вопросе, насколько Кальвин мог бы поддержать это длктринальное резюме. Важно отметить, что "тюльпан" появился через полвека после его смерти. Так, вопрос ограниченного искупления и учения, что Христос умер только для избранных - далеко не ясная область в учении Кальвина. " В зависимости от того, как вы интерпретируете Кальвина, вы можете сделать вывод, учил он этому или оставил этот момент неясным" - пишет в своей книге Элвуд.

Но если Кальвин хорош как человек, то какова его роль в смерти несчастного Сервета? Ни в буквальном, ни в переносном смысле он не разжег его костер и, как указывает Элвуд, "не был ни прокурором, ни судьей, ни палачом".  Испанский врач, открытие которым легочной циркуляции крови далеко не доказано, Сервет был религиозным смутьяном, начитавшимся обрывков многих учений и получившим клеймо еретика за отрицание Троицы. Кальвин переписывался с ним много лет и твердо считал его идеи грубым заблуждением. По не вполне ясной причине Сервет, который мог быть схвачен и казнен в любом городе, смог въехать в Женеву и даже занять служение в церкви, где проповедовал Кальвин. Он был быстро разоблачен и арестован. Доля вины, которая может ложиться на Кальвина в его деле, вытекает из страстного, обличительного тона, в котором он дал показания против Сервета в суде перед гражданским судьей в Женеве. Это вело к серьезному обвинению. Ереси такого рода в ту пору везде в Европе карались смертной казнью.  Однако Кальвин посетил Сервета в тюрьме и искренне пытался переубедить его. Сервет ответил насмешками. Кальвин пытался добиться от женевских властей, чтобы еретика обезглавили, а не сжигали. Эту рекомендацию к сведению не приняли.

Какое же значение имеет наследие Кальвина для Церкви? Важно отметить, что он был не просто мыслителем, совершившим синтез идей, практик и доктрин, но новатором. Многие из его идей пришли из длинного списка Отцов Церкви, говорит в "Основных идеях кальвинизма" Х. Генри Митер который преподавал в течение 30 лет в библейском отделе Кэлвин-колледжа. В основном, однако, "кальвинизм не просто совокупность мнений, сумма идей, проводимых Кальвина и кальвинистов, но это органическое целое" - пишет Митер. В частности, по прошествии многих веков он вновь оживил учение апостола Павла для современного мира.

Кальвин тем не менее не ограничивал себя богословием. На самом деле он считал его лишь частью  всеобъемлющей системы мышления, в том числе представлений о политике, обществе, науке и искусстве, которые всегда имеют в центре Бога. Помимо всего прочего, Кальвин упоминается как один из отцов современной демократии. Эта точка зрения исходит из того, что он помог создать новую систему церковного управления. "Он не верил, что служители и другие официальные представители Церкви должны быть назначены гражданским правительством или группой богатых и знатных лиц", пишет У. Стэнфорд Рид в своей статье «Один из отцов современной демократии». Вместо этого, пишет Рид, Кальвин считал, что служители, старейшины и диаконы должны назначаться народом, церковной общиной в целом. Кальвин был также сильным сторонником социальной справедливости и обличения верой несправедливости, царящей в мире.

Кальвин не был основателем Реформатской Церкви или любой другой церкви вообще, но его идеи, труды и могучая личность сыграли ключевую роль в формировании мира реформатских общин. "Кальвинизм - не религия; религия - это христианство, и в данном случае христианство реформированное" - пишет Коттре.Так считали и многие люди, последовавшие идеям Кальвина, например, Абрахам Кайпер - пастор, журналист и политик, значительно поднявший в конце XIX в. роль Реформатской Церкви в Нидерландах. Такие люди, как Кайпер, весьма серьезно отнеслись к вкладу Кальвина в науку и в другие сферы, например в экономику. Кальвин был человеком своего времени, но далеко вышел за его пределы.

"Кальвин внимательно следил за событиями своей эпохи и принял многие перемены, но коренным образом подчинил из воле Божией, - пишет Кристиан Линк в статье "Кальвинизм: между гуманизмом и ученичеством". - Кальвинизм увидел чудо творения и поднял сознание нашей ответственности за все, что мы имеем в нашем временном земном бытии".
Том Дэвис указывает, что поп-культура слишком долго проводит ложные представления о Кальвине - человеке, который стремился воссоединить Церковь Христову, а не разрывать ее. "Очень трудно теперь посмотреть на Кальвина и увидеть, какие блага он выдвинул на первый план в христианской традиции".