1
 
Предмет духовных даров не часто обсуждался в пуританском богословии, и единственным произведением крупного писателя, полностью посвященным ему, является, насколько я знаю, "Рассуждение о духовных дарах" Джона Оуэна. Этот последний вклад Оуэна в его великий анализ библейского учения о Святом Духе, по-видимому, был написан в 1679 или 1680 году (1), хотя и не был напечатан вплоть до 1693 г., то есть десять лет спустя после его смерти. Эта книга Оуэна вполне характерна и для него самого, и для общепуританского видения этой темы.
Сразу желательно ясно определить область нашего рассмотрения Оуэна,  чтобы исключить здесь ложные ожидания. Для многих современных христиан фраза «духовные дары» предполагает более широкий спектр вопросов и проблем, чем это было у пуритан. На протяжении века, отделяющего новаторские работы Уильяма Перкинса по пастырскому богословию ("Искусство пророчества", лат. 1592, англ. 1600, "Призвание к служению", 1605) от "Рассуждения" Оуэна, внимание пуритан к обсуждению даров касалось в основном их заинтересованности в рукоположенном служении и, следовательно, в конкретных дарах для дела служения. Вопрос о духовных дарах других людей поднимался редко. В основном речь шла об обеспечении высоких стандартов служения и избавлении церковного народа от суеверий и фанатизма. Именно этим были прежде всего заняты умы пуритан, и современные вопросы о дарах и служении "мирян" обсуждались реже, чем мы могли бы ожидать или надеяться. Тем не менее здесь можно отметить две темы, имеющие важнейшее значение в современной дискуссии.

Во-первых, как мы должны оценивать роль пятидесятничества и т.н. харизматического возрождения в современной евангельской жизни?
Движение пятидесятников в обоих его исповеданиях и во всех конфессиональных формах претендует по сути на  обновление забытых, но подлинных элементов в христианство, а именно дара языков, пророчества и исцеления (в разных соотношениях в разных группах). Могут ли пуритане помочь нам оценить эти претензии? В пуританскую эпоху организованных движений такого рода не было. Насколько нам известно, в Англии XVII в. не было групп, практиковавших дар языков (2), и хотя претензии на дары пророчества и исцеления были известны, особенно в грозные 1640-е - 50-е годы, признаки энтузиазма, фанатического бреда и порой психических расстройств были в этом случае совершенно очевидны (3).  Без сомнения, опыт общения Оуэна с такими людьми побудил его написать о том роде даров, "которые в своей собственной природе превышают всю мощь всех наших способностей" (в этот класс он ставил именно языки, пророчества и исцеление), следующее: "Это устроение Духа давно прекратилось, и везде, где на него претендуют теперь, можно справедливо заподозрить энтузиастическое заблуждение" (4).  Но значит ли это, что, как позже Уорфилд (5), Оуэн исключает априори всякую возможность возобновления даров благодати, которые существовали в эпоху личного служения апостолов? Он нигде не говорит об этом конкретно, и было бы опрометчиво приписывать ему голословное догматическое отрицание этого, которое, как уже указывалось, не было неизбежным для пуритан. Скорее можно предположить (хотя по сути это лишь гипотеза), что, столкнувшись с такими явлениями, Оуэн был готов судить о них по опыту в каждом конкретном случае в соответствии со своими четырьмя принципами.

1. Поскольку возражения против любого такого обновления априори сильны, и способность "энтузиазма"   является частью немощи каждого возрожденного человека, такие внерациональные проявления, как глоссолалия, должны строго судиться и испытываться в течение значительного периода времени, прежде чем они могут быть приписаны Богу.

2. Поскольку духовные дары предназначены Богом для продолжения работы благодати в душах людей (мы увидим, что Оуэн пишет об этом), возможность того, что они от Бога, может рассматриваться всерьез только при созревании  плодов Духа в их жизни.

3.  Нельзя быть более заинтересованным в получении чрезвычайных даров меньшей ценности, чем обычных, имеющих большее значение (6); быть поглощенным больше собственным духовным обогащением, чем поиском назидания для Церкви, и сосредотачивать внимание в основном на Святом Духе, тогда как Сам Дух сосредотачивает наше внимание прежде всего на Иисусе Христе. Эти черты - верные признаки энтузиазма везде, где они есть, даже в людях, которые кажутся святыми.

4. Никогда нельзя окончательно доказать, что любого рода харизматические проявления идентичны новозаветным; в каждом конкретном случае это может быть лишь предварительным мнением, открытым к непрерывному пересмотру в свете продолжающихся событий.
Оуэн был глубоко обеспокоен тем, чтобы выявить сверхъестественное измерение христианской жизни и  отдать должное работе Духа в нем, но мог ли он сочувствовать тому, что сегодня станет пятидесятническим движением? С этим связан второй современный вопрос, который требует здесь упоминания: как мы должны развивать общинную жизнь в наших церквях, чтобы обеспечить служение всех их членов?

Новый Завет изображает местную церковь как живое сообщество, каждый член которого играет свою роль в его возрастании и процветании. Но церкви, которые мы знаем сегодня, унаследовали более централизованную модель жизни, где роль большинства прихожан пассивна, и омертвение их институтов вредит всем местным общинам. Мы все более замечаем, что малые группы с встречами, общением, молитвой и обучением востребованы гораздо больше, чем до недавнего времени. Опять спросим: чем нам могут здесь помочь пуритане? Чрезмерная централизация не была для них проблемой, а и сила и влияние семьи в религиозном отношении делала поиски других структур в малых группах менее актуальными. Тем не менее, хотя пуритане не дают нам прямых образцов для современных групповых встреч, мы находим у них упоминания о том, что такие встречи являются правильными и желательными.

Так, Оуэн включает в свою первую книгу на эту тему "Обязанности пастырей" (1643) (7) главу под названием "Свободы и обязанности нерукоположенных христиан в осуществлении служения", в которой он утверждает, что "для улучшения знаний, осуществления христианского милосердия, укрепления доверия, любви и дружбы, которые должны быть среди братьев и сестер, они могут по собственному желанию собираться  поощряя друг к друга к любви и добрым делам, возгревать свои дары, получая взаимное утешение от плодов святой веры" (8). Христиане могут законно встречаться, чтобы вместе молиться (Деян.12.12), служить друг другу и поощрять друг друга (Мал.3.16), оказывая духовную помощь (Иак.5.16). Единственным условием здесь должно быть то, что они не должны становиться раскольничьими группами, отходить от общего богослужения Церкви или же презирать и игнорировать ее пастырей или же вводить доктринальные и практические новшества. Оуэн отвергает идею, что такие встречи обязательно имеют характер "раскольничьих сборищ", подтверждая, что они могут быть законным и достойным средством, с помощью которого христиане "могут помогать друг другу следовать на пути благочестия к небесам" (9).

"Утрата таких духовных даров толкнула многих к крайнему пренебрежению этими обязанностями, ибо они вообще мало знают об общности христиан. Но, благословен Бог, у нас есть большой и полный опыт продолжения этого устроения Духа, и выдающиеся способности многих отдельных христиан... Признаемся, что некоторые из них злоупотребляли своими дарами, другие возгордились ими, некоторые использовали их беспорядочно в церквях во вред себе и другим, иные хвастались, что имеют то, чего не получили, но такие ошибки постигали и изначальную Церковь. Тем не менее следует отличать порядок, правила, дух и практику тех церквей, которые были, при всех их бедах и недостатках, насаждены апостолами, от плотских и душевных заблуждений, вызванных вырождением этих церквей" (10). Ясно, что будь Оуэн с нами сегодня, он всеми силами добивался бы от нас возрождения служения всех членов Церкви и поиска истинных даров Святого Духа.
 
2
 
То, что мы процитировали из Оуэна, уже дает понять природу его заботы о духовных дарах. Эта забота была беспокойством о подлинности церковной жизни, и он выступает в ней как реформатский богослов против ложных структур, мертвого формализма и недуховных расстройств, как богослов-пастырь - против искажений Евангелия, механических религиозных процедур и бесплодного исповедания веры, и     как христоцентричный богослов, настаивающий на том, что честь Спасителя непосредственно связана с состоянием видимой Церкви. Все это показывает лишь, что Оуэн - истинно реформатский мыслитель, в котором Кальвин легко нашел бы родственную душу.

Это значит, что актуальность духовных даров, по мысли Оуэна, в том, что просто не может быть аутентичной церковной жизни без их осуществления. Об этом он говорит ясно и решительно.  Дары Духа, говорит Оуэн в начале своего труда - это "то, без чего Церковь не может существовать в мире, ибо без них верующие не могут быть полезны ни друг другу, ни остальным людям, как должно быть во славу Христа" (11). "Дар небесный" (Евр.6.5) и "служение Духа" (2 Кор.3.8) - это "обетование обильного излияния Духа в Новом Завете, которое из исключительного должно стать обычным для верующих" (12), и использование Его даров - "великое средство, благодаря которому вся благодать внедряется и осуществляется в нас" (13).

Таким образом, дары Духа - это действительно "значительная часть Нового завета" (14). Они придают Церкви как ее внутреннюю органическую жизнь, так и ее внешнюю видимую форму. "Это различное распределение даров, о котором говорится в 1 Кор.12.16-25, свойственно Церкви как живому организму, и если Церковь благодаря этому надлежащим образом использует все члены ее тела, то в этом состоят гармония, красота и безопасность целого" (15). "Это исповедание, которое придает Церкви соответствие уму Христову, упорядочивает осуществление ею духовных даров таким образом, который показывает  невидимый принцип спасительной благодати" (16).

Дары Духа были и остаются единственными орудиями Христа в устроении, расширении и поддержании Его Царства. "Могут спросить, почему Господь Христос не использует Свою силу... для возведения Своего Царства, которое было обещано в Ветхом Завете и названо миром, который должен прийти, или грядущим миром... Я говорю, что Он осуществляет это через дары Своего Святого Духа. Господь Христос воздвигает Свое владычество в душах и совести людей, уничтожая дела и царство дьявола.  Его правда -  это слово самого Евангелия, которое есть жезл Его силы, которой Он с Сиона устрояет и возводит Свое Царство,  а сила, которая делает Его слово действенным, состоит в этих дарах Святого Духа" (17). Через эти дары Христос являет Свою силу и осуществляет Свое правление (18). Вся тайна плодотворности ранней Церкви состояла в том, что "все евангельское устроение в те дни совершалось в полноте духовных даров" (19).

Без этих даров Церковь была бы лишь слабой тенью самой себя. Все ее поклонение стало бы бесплодным, ибо "'таинства Евангелия оказываются бесплодными и неудовлетворительными без достижения и осуществления ими евангельских даров" (20), и Церковь падает в канаву формализма и грязь суеверий. Нерадение о дарах, пишет Оуэн, было тем, благодаря чему во все века совершались отступничества и измены власти и истине Евангелия. Имена духовных вещей по-прежнему сохранялись, но относились теперь лишь к внешним формам и церемониям, которые, таким образом, незаметно заменили то, на что они указывали, что привело к разрушению Евангелия в сознании людей (21).

"Пренебрежение внутренней и спасительной благодатью, из-за которого исчезла сила благочестия, отравило все христианское исповедание и послушание... Оно столь же разорило исповедание, как и поклонение и церковное устройство, которые стали вырождаться в суеверия" (22). Оуэн считает примером этого Католическую церковь: "У нас есть пример Рима, где различные, экстравагантные и бесконечные изобретения людей превратили поклонение в театральное представление одновременно с потерей духовного устроения и даров. Именно к этому привели бесчисленные наборы обрядов и церемоний для различных дней и времен, которые не послужили ничему, кроме как обострению людского греха и глупости" (23). Далее Оуэн обобщает: "Служение, лишенное духовных даров, является достаточным средством, чтобы внести в церковь вырождение и отступничество" (24). Для него очевидно, что это вполне может постичь и протестантов.

Общая направленность мышления Оуэна и богословско-практическая значимость для него вопроса о дарах теперь ясна. В свете этого мы можем теперь с пользой сосредоточить внимание на четырех конкретных предметах: это природа духовных даров; их место в церковной жизни; различные виды даров, обычных и необычных, и, наконец, их место в домостроительстве благодати. Эти темы будут занимать остальную часть нашего исследования.

1. Природа духовных даров. Духовные дары - это способности, сообщаемые и осуществляемые силой Божией; поэтому они являются не естественными, но сверхъестественными, не человеческими, но Божьими.  В своем "Рассуждении" Оуэн начинает аргументацию с упоминаний Нового Завета о духовных дарах, отметив, что это само по себе говорит нам многое об их природе.

В Писании есть четыре смысловые группы терминов, обозначающие дары; Оуэн обычно говорит о трех, смешивая два последних. Первая группа указывает на мысль, что дары являются свободными и незаслуженными: dorea и domata (дары) и charismata, от charis (благодать), причем Оуэн объясняет: "Здесь имеется в виду абсолютная свобода даров как смысл самого слова" (25). Вторая группа подчеркивает тот смысл, что Автором этих способностей является Святой Дух. Ключевым словом здесь является pneumatika (буквально "духовные") в 1 Кор.12.1, а также выражение "проявление Духа" (1 Кор.12.7) и "раздаяние Духа" (Евр.2.4). Третья группа выражает идею, что дары есть действительно Божья динамичная работа в людях, не связанная с их собственным потенциалом. Эта мысль сосредоточена в слове energemata, буквально "производящий" (1 Кор.12.6). Наконец, последняя группа выявляет функцию даров, определяя их как "служения" (1 Кор.12.5), то есть "силы и способности, благодаря коим некоторые люди получают духовную власть на пользу себе и в назидание другим" (26).  

Если попытаться свести эти понятия воедино, то, согласно анализу Оуэна, духовный дар -это устойчивая, Богом данная способность познавать Бога во Христе и понимать и выражать реалии духовного мира ради созидания себя и других людей. Так появляется определение, которое полностью соответствует Писанию. Тем не менее, следует отметить, что в то время как Павел увещевает направлении христиан использовать свои дары, он также говорит о том, что эти дары лишь выражают знание Бога и милость во Христе, которые явлены в том, что верующие любят своих братьев, оказывают гостеприимство, а также получают возможность пророчествовать, учит и увещевать (Рим.12.4-13). Оуэн рассматривает обычные дары (которые отличаются от таких, как чудеса и языки, что "даются лишь в особых обстоятельствах и имеют особую силу") исключительно с точки зрения наличия познания Божественных вещей вместе с властью высказать его словами.

Любую другую способность к служению он не рассматривает в качестве дара вообще. Этот интеллектуализм основывается на утверждении, что «духовные дары всегда даются таким образом, что они касаются понимания... Это вещь созерцательная, а не только практическая... по сути это интеллектуальные способности" (27). Представляется, что таково было видение многих пуритан, часто основанное в то же время на допущении, что 1 Кор.12.7-11 содержит полный перечень всех даров, хотя Оуэн в своем труде (IV глава) этого не утверждает. Безусловно, взгляд Оуэна в этом пункте неполон.  Имеет ли Павел в виду лишь интеллектуальные способности, когда говорит, что Бог поставил в Церкви "вспоможение и управление" (1 Кор.12.28)? Примечательно, что в этом рассуждении Оуэн никак не упоминает поместную Церковь, а в своих сочинениях о последней не говорит о данных духовных дарах; вероятно, как и другие пуританские толкователи, он не предполагал, что функции, которые обозначаются этими понятиями, не есть проявления особых духовных даров (28). Но представляется ясным, что категория духовных даров, как Павел рассматривает ее, включает в себя благодать в характере и практической мудрости, а также право объяснения Божественных истин и рассуждения о них.

Дары даются Господом Иисусом Христом (Еф.4.8), и их сообщает людям Святой Дух (Деян.2.23). Оуэн приравнивает "силу" Духа в Деян.1.4 к "явлению" Его в 1 Кор.2.4, говоря о раздаянии и осуществлении Его даров. Хотя дары часто даются через освящение природных способностей, они не являются таковыми. Иногда у христиан отмечается нерадение о дарах, поскольку они ожидают их от природы, тогда как в них проявляются дары, для которых их естественные силы не дают основы вообще. Но все дары равно возрастают через использование благодатных средств молитвы, размышления, самоуничижения и активного участия в служении Божием. 2. Духовные дары и служение. Хотя, как мы видели, Оуэн признает, что- Христос дает дары для всех, и, что поместная церковь должна практиковать служение всех ее членов в обычной жизни, рукоположенный служитель имеет центральное значение для Оуэна, и соотношение между дарами и установленным церковным служением он трактует с III по VIII главу своего труда. Оуэн начинает с анализа понятия служения как власти и одновременно обязанности, налагающей ответственность. Он заявляет, что "церковное служение в особом смысле дается Христом любому лицу для выполнения особых и конкретных обязанностей по назиданию Церкви" (29).

Он утверждает стандартный реформатский взгляд на ординацию как на действие Христа, усваивающего нам те или иные обязанности перед Церковью, а не акт общины, якобы делегирующей свои неотъемлемые полномочия. Он также подтверждает реформатское различие между служениями апостола, евангелиста и пророка, которые были временными и чрезвычайными, прекратившись после апостольского века, и служением пресвитера, которое является постоянным и обычным, и продлится до возвращения Господа. Утверждаемый им принцип состоит в том, что сверхъестественные дары могут предполагать исключительное призвание или не иметь его, и в отсутствие этого призвания они не являются меньшими.

Для Оуэна невозможно, чтобы апостолы или евангелисты (которых он считает помощниками апостолов, назначенными лично ими) могли иметь преемников сегодня (31). Все это знакомо тем, кто читал "Наставление" Кальвина (IV.3) и, следовательно, мы можем не останавливаться на этом. Принятие Оуэном принципов независимого церковного устройства не влияет ни в малейшей степени на сохранение им пресвитерианских принципов в отношении поставления и власти служителей. Он полностью следует также реформатской традиции, когда говорит, что "любые духовные дары сами по себе никого не делают служителем, но никто не может быть служителем с умом Христовым, если он не причастен им" (32)