Утешайте, утешайте народ Мой!
Ис.40.1
 
Трости надломленной не переломит, и мерцающего светильника не угасит
Ис.42.3
 
Нет стихов более утешительных в этих прекрасных главах и во всей этой книге утешений, чем эти. У Бога есть сильная опора в Его Церкви - Его дубы Васанские и ливанские кедры; благородные деревья, распространившие повсюду свои ветви любви и святости, те, кто пустили глубокие корни в истине, способны бороться с жестокими бурями неверия, и бороться с искушениями в их самых суровых формах.

Но у Него есть и слабые саженцы, те, которые требуют нежного ухода и защиты от порывов ветра, чтобы они не стали добычей сомнений и страхов, к которым другие гораздо менее чувствительны. Они могут быть нерешительны в трудные времена и среди опасностей, могут колебаться под тяжелыми искушениями, постоянно беспокоиться и тревожиться о своей духовной безопасности. Именно о таких сказано, что любящий Спаситель "трости надломленной не переломит, и мерцающего светильника не угасит". Отметим красоту и значимость этого двойного образа.

1. Надломленная трость. Тростник, или аир - это растение с полым стеблем, которое растет на берегах рек и озер. Те, кто был в Палестине, знакомы с его густыми, запутанными зарослями, которые все еще ​​окаймляют берега древнего Генисаретского озера и берега Иордана. Тростник - это прежде всего символ всего слабого, хрупкого, ломкого. Любой зверек, что построит свое гнездо в его зарослях, топчет и ломает его в куски. Его тонкие стебли сгибаются даже под тяжестью садящихся птиц. Ветер, град и буря ломают их или валят на землю. Тростник под ветром - это одна из самых любимых, частых и знаменательных эмблем слабости, хрупкости, непостоянства человека.

Если тростник сломан, он уже не поднимется. Другие стебли, которые были согнуты ураганом, если за ними ухаживать, могут восстановиться, но сломанный тростник умирает. Писание говорит о нем и как об эмблеме хрупкости, шаткости всего земного, например Египта. "Вот, ты думаешь опереться на Египет, на эту трость надломленную, которая, если кто опрется на нее, войдет тому в руку и проколет ее! Таков фараон, царь Египетский, для всех уповающих на него" (Ис.36.6).

Некоторые считают, что здесь идет речь о тех камышах, из которых делались древние флейты. Достаточно повредить один такой стебель - и весь инструмент будет фальшивить. Мы можем представить себе, что Давид играл на такой флейте в долинах Вифлеема, прежде чем он получил свою ​​золотую арфу на горе Сион. Скорее всего, он сделал ее своими руками, обламывая тростник у ручьев среди холмов Иудеи, когда пас овец отца своего, и пел под нее песни Господу. И если хотя бы одна из трубочек сломана, то что делать? Он не стал бы ее чинить, но забросил "трость надломленную" подальше в тот же тростник и стал бы делать новый инструмент.
Но не так относится Христос к Своим людям, которые сломлены чувством своего греха и изранены совестью. Он не переломит трости надломленной, но выпрямит ее.  Он будет исцелять сокрушенных сердцем, и выпрямит надломленный стебель камыша, вдохнув в него новую жизнь, силу и энергию, чтобы он "поднялся среди травы, как ивы при потоках вод". Он простит, пожалеет и утешит.

Посмотрите на того же сладкопевца Израилева: кто был более надломленной тростью, чем он? Бог вдохновил его душу и сделал его многострунным инструментом, поющим Ему хвалу. Но когда он лег, как сломанная изуродованная вещь, с пятном тяжкой вины, он замолк. "Я молчал,  обветшали кости мои, плачу весь день. Ибо день и ночь рука Твоя тяготеет на мне, мой влага превратилась в летнюю засуху". Оставил ли его Бог? Отбросил ли Он его трость в сторону, чтобы заменить другой, достойнее и лучше? Будет ли Он издеваться над воплем покаянной скорби, над мучительными слезами, над мольбой о прощении: "Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои"?
Нет! Послушайте его опыт: "Я исповедаю грех мой Тебе, и беззакония мои не сокрыты пред Тобою; я признаю Тебе мои преступления, и Ты снял с меня вину греха моего". И тогда он признает себя восстановленным инструментом и поет, ободряя других: "ищите Господа, когда можете найти Его, призывайте Его, когда Он близко".
Некоторые ароматические растения нужно выжать, чтобы они дали самый сладкий аромат. Так душа, истерзанная чувством греха, источает самый сладкий аромат смирения, благодарности и любви. "Блаженны плачущие, ибо они утешатся".

2. Мерцающий светильник. Но об этом грядущем Спасителе предсказано, что Он не только "трости надломленной не переломит", но и "мерцающего светильника не угасит". Эта вторая метафора применима не к тем, кто находится в каком-то особом или самонадеянном грехе, но к тем, кто постепенно, возможно, почти незаметно, но склоняется к духовным вещам, кто оплакивает слабость своей духовной жизни или падение своих христианских добродетелей. Они слышат, как о других говорят, что они тверды в вере, но их собственная вера не имеет права на это имя. Они слышат, как о других говорят, что они пламенеют любовью, но они не могут так издеваться над благородством небесной благодати, чтобы возомнить, что она дана им. Они читают о светлых восхищениях и святом опыте других, но они чувствуют, что чужды всему этому. Если у них есть память лучших времен, то теперь во всяком случае, они могут сказать только о своих падениях. Если они могут вернуться к святым часам, которые все еще ​​задерживаются, как звуки музыки, в их памяти - после этого у них остается только боль и мрачная тишина.

Они становятся как остриженный Самсон - слабыми и беспомощными. Как сыны Израиля, лишь однажды стрелявшие из луков, они слабы на поле брани. Освежившись однажды источниками в пальмовых рощах Элима, они теперь обитают в темных шатрах Кидара.  Радость их благочестия отступила, и если бы их попросили через какое-то время  описать свои чувства, их слова указали бы на то, что Иероним называет "потухающим фитилем веры", от которого исходит лишь легкий дымок, ибо огонь уже почти погас.
Такой мерцающей свечой был некогда герой веры, пророк Илия, сидевший на скалах,  болезненный, угрюмый, в панике, почти забывший чудеса Кармила. Он был готов предаться неблагодарному монологу: "Достаточно, забери жизнь мою!". Но забыл ли его Бог? Разве он зря доверял Ему и принял Его слово? Разве Бог сокрушит слабую искру и задует легкое мерцающее пламя? Нет! "Что ты делаешь здесь, Илия?" "Встань, иди помазать Ииуя, приди помазать Азаила; вернись, Я еще сделаю тебя огнем и сияющим светом в Израиле".

Таким мерцающим светильником был в Новом Завете трусливый апостол Петр, спрятавшийся в знаменательный час в вестибюле дворца первосвященника. С ним тоже случилось не постепенное угасание пламени, а то, что оно было готово погаснуть быстро и навсегда. Это было ужасное крушение громкого исповедания и показного мужества. Он покинул своего Господа в час, когда Он больше всего нуждался в сочувствии, присутствии и верности. Вчера - гордый корабль, идущий с полными парусами под благоприятным бризом, сегодня он ударился о скалы. Но был ли его корабль безнадежно разбит, чтобы волны разбросали обломки среди вод океана? Неужели прилив любви не мог вернуть его к водам? Догорит ли мерцающий светильник до мрака и отчаяния? Может ли действительно живая искра угаснуть совсем и не оставить ничего, кроме тошнотворного дыма, воспоминаний об отступничестве, о потере веры и ученичества и глубокого отчаяния от клятв и проклятий? Разве нет слова всепрощающей нежности, которое не даст угаснуть пламени мерцающего светильника, превратит слабость - в силу, трусость - в героическую преданность? Есть. И так и случилось. "Пойдите, скажите ученикам Его" - и Петру  было послание личной доброты и милосердия. К нему, самому предавшему из всех учеников, светильнику, который горел слабее всех, пришел Тот, Кто вновь раздул пламя!

Когда неверный ученик и верный Учитель вновь встретились друг с другом, лицом к лицу, на Тивериадского озера, и когда огонь снова запылал из углей на его берегу, хотя жизнь и любовь, казалось, уже были задушены - мы слышим нежнейший из упреков когда-либо произнесенных к заблудшим, от которого на глаза наворачиваются слезы. И он приводит к пылающему троекратному исповеданию. Дремлющий пепел непотушенной и неугасимой преданности проснулся. Мерцающий светильник вновь разгорелся в пламя, и с того дня он ни разу не отклонился от мужественного пути долга и страдания, пока не был истоптан!

Иисус Христос Тот же вчера и сегодня и во веки, и для всех, кто чувствует, что он сам есть такой мерцающий светильник. У Него есть слова ободрения и сердечного приветствия. Слушайте голос, который обратился к Петру на берегу озера Генисаретского, и который через годы услышала от престола славы одна из церквей Асии!

Эта церковь стала теплой, вялой, отступнической. Это описано не Его вдохновенными слугами, но из уст Самого Всеведущего, Который ходит среди золотых светильников, и Чей взор - как пламень огненный. "Ты носишь имя, что ты жив, но ты мертв" (Откр.3.1). Есть ли избавление для тех, чье отступничество подтверждено, ибо они, по-видимому, живы, но на самом деле они мертвы? Разве мертвые не должны погребать своих мертвецов? Прочь надломленный тростник! Да будет потушен мерцающий светильник, который только оскверняет святой благовоние и загрязняет суды Божьи! Но нет! "Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти" (Откр.3.2).

Отступник! Каковы бы ни были причины нынешнего отчуждения от Бога в твоей жизни - не поддавайся необоснованному унынию! Плач отгоняет отчаяние, ибо странник оплакивает свою отчужденность и жаждет возвращения, и это слышит Пастырь душ. Этот плач безутешной супруги, поднимающийся из глубин преданного сердца, не может не достигнуть уха Того, Кого она так любит и ищет.  "Скажи мне, ты, которого любит душа моя: где пасешь ты? где отдыхаешь в полдень? к чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих?" (Песнь 1.6).
Нет, Он не отвергнет ни вашу веру, ни вашу любовь, потому что она слаба. Он не презрит малое. Даже в Филадельфийской Церкви, в которой было лишь немного силы, была открыта дверь, которой никто не мог закрыть (Откр.3.8). Жизнь есть и у слабого муравья, как и у величественного льва, у крошечного мха, как и у могучего дерева, у беспомощного младенца, как и у мужа в расцвете сил. Малая вера, как и великая, указывает на    существование духовной жизни, и после того, как духовная жизнь началась - она никогда не может умереть. Тот, Кто начал Свою добрую работу, будет совершать ее, ибо наша жизнь "сокрыта со Христом в Боге".

В отличие от свечи нечестивых - кто может потушить свечу благочестивых? Не Бог, ибо Он оправдал свой ​​народ. Не Христос, ибо Он умер за Свой народ. Не Святой Дух, ибо Он запечатывает Свой народ в день вечного искупления. Не смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ибо никто не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем!
Да и если бы мы должны были подняться в высоты святилища, мы хотели бы видеть, среди прославленных светильников в этом небесном храме, тех, кто когда-то были мерцающими, слабыми искрами, но сейчас очищены от дыма и копоти земного растления, и сияют как светила небесные, и те, кто ведет многих к правде, как звезды, вовеки, навсегда!.
"Когда тревога была во мне, Твое утешение дало мне новую надежду" (Пс.94.19 KJV).