Недавно один писатель заметил, что наше твердое убеждение в Божестве Христа покоится не на отдельных текстах или отрывках, и не на старых аргументах, выведенных из них, но на общем и целостном факте явления Иисуса Христа и всего влияния, оказанного Им на мир. Это антитеза слишком абсолютная и, видимо, она создает необоснованное недоверие к свидетельствам Писания. Чтобы прояснить это, мы должны понять это заявление в целом. Что значит, что наша убежденность в божественность Христа опирается не только на отрывки из Священных Писаний, которые утверждают это, но и на все впечатление, произведенное Им на мир? Не значит ли это, что наша убежденность основана не более на библейских утверждениях, чем на внешних вещах?  На самом деле обе линии доказательств действительны, а когда они соединены вместе, то образуют нерушимую скалу. Тексты и отрывки действительно показывают, что Иисус почитался Божественным теми, кто общался с Ним и был научен о Его Божестве Духом Святым; этого уже достаточно. Но сверх этих библейских доказательств впечатление, которое Иисус произвел на мир, достаточно для самостоятельного свидетельства о Его Божестве, и вполне может быть, что для многих умов  это покажется самым убедительным из всех доказательств. Конечно, это весьма впечатляющее единство.

Автор работы, которую мы только что упомянули, показывает свое пренебрежение библейскими доказательствами в пользу влияния, оказанного Иисусом на мир, которое также открыто для критики. "Иисус Христос", говорит он нам: "является одной из тех необходимых истин, которые слишком велики, чтобы быть доказанными, как Бог, или свобода, или бессмертие".  Такое утверждение, похоже, основано не на доказательствах, а на опыте. Нам не нужно останавливаться, чтобы указать, что этот опыт сам по себе является доказательством. Мы хотели бы показать лишь, что некоторая путаница, которая здесь есть, как нам кажется, вытекает из зазора между нашей способностью выстроить доказательства того, в чем мы убеждены, и нашим доступом к их силе. Совершенно верно, что "наиболее существенные выводы человеческого разума гораздо шире и сильнее, чем аргументы, которыми они поддерживаются, что" доказательства "постоянно меняются, но сохраняются убеждения". Но это не потому, что выводы основываются на неглубоких доказательствах, но потому, что мы не имеем навыка использовать в своих представлениях многие из действительно фундаментальных доказательств, на которых они основываются.

Человек всегда узнает лицо своего друга или свой почерк. Спросите его, как именно он знает их, и он может онеметь, не зная, что ответить, или же болтает чепуху. Однако его признание покоится на прочной основе, хотя ему не хватает аналитических навыков, чтобы выделить и сформулировать эти веские основания. Мы верим в Бога, свободу и бессмертие на веских основаниях, хотя мы можем не быть в состоянии удовлетворительно проанализировать эти основания. Ни одно истинное убеждение не существует без адекватного рационального обоснования в виде доказательства. Так что если мы твердо уверены в Божественности Христа, у нас будет твердое основание апеллировать к разуму. Но вполне может быть так, что само это основание не проанализировано нами самими посредством формальной логики.

Нам не нужно ждать, чтобы проанализировать основания наших убеждений, прежде чем они заработают, во всяком случае, для этого не больше оснований, чем для того, чтобы выяснить химический состав пищи прежде того, как мы сядем за стол. Мы можем спокойно верить в доказательства с определенными ошибками, так же как пища, далекая от химической чистоты, может быть здоровой. Алхимия ума умеет выделить из массы фактов то, что нужно для ее поддержки, и как мы можем жить без знания химии, так мы можем иметь серьезные убеждения, прочно основанные на разуме, без малейшего знания логики. Убеждение христианина в Божестве нашего Господа не зависит от нашей способности убедительно указать основания своего суждения. Доказательства, которые он предлагает, могут быть совершенно недостаточными, в то время как доказательства, на которые он опирается, могут быть абсолютно убедительными. 

Само обилие и убедительность доказательств Божества Христа значительно увеличивает сложность заявлений, что они адекватны. Это верно даже для библейских доказательств, во всяком случае для большей части их. Ибо верно замечание д-ра Дейла, что конкретные тексты, на которые обычно ссылаются, определенно далеки от всяких, и даже не самых впечатляющих, доказательств, на которых Писание действительно основывает Божество нашего Господа. Он сравнивает эти тексты с соляными кристаллами, которые появляются на песке морского пляжа после отлива. Он замечает: "Хотя это не самое сильное доказательство того, что море соленое, соль легко ощутить в любой пригоршне морской воды". Божество Христа "растворено" в каждой странице Нового Завета. Каждое слово, которое сказано о Нем, каждое слово, которое Он, как сообщается, говорил о Себе, основано на допущении, что Он есть Бог. И это причина того, что "критика", который обращается к устранению свидетельств Нового Завета о Божестве Господа нашего, поставила перед собой безнадежную задачу. Так должен быть убран весь Новый Завет как таковой. Мы также не можем получить свидетельств обратного, ибо Божественность Христа есть предпосылка каждого слова Нового Завета. Невозможно выбрать из него слова и сконструировать более ранние якобы документы, в которых  Божественность Христа не предполагается. Твердое убеждение в ней является ровесником самого христианства. Никогда не было христианства, ни во времена апостолов, ни после них, в котором не было бы этого простого принципа.

Заметим один или два примера того, как евангельское повествование насквозь пропитано допущением о Божестве Христа, так что оно открывается самыми неожиданными путями в разных местах. В трех отрывках Евангелия от Матфея Иисус представлен как очень легко и естественно обращающийся к "ангелам Его" (13.41, 16.27, 24.31). Во всех трех местах Он называет Себя Сыном Человеческим, и во всех трех есть дополнительные указания на Его величие.  "Сын Человеческий пошлет Ангелов Своих, и соберут из Царства Его все... и тех, которые творили беззаконие, и ввергнут их в печь огненную". Кто этот Сын Человеческий, что легко призывает ангелов, исполняющих последний суд по Его команде? «Сын Человеческий придет во славе Отца Своего с Ангелами Своими и тогда Он воздаст каждому по делам его". Кто этот Сын Человеческий окружении ангелов Своих, в руках Которого жизнь и смерть? Сын Человеческий "пошлет Ангелов Своих с трубою к трубе, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их". Кто этот  Сын Человеческий, по Чьему повеление ангелы собирают Его народ? Тщательное изучение отрывков покажет, что не просто отдельные ангелы, но все собрание их служит Сыну Человеческому, Который им повелевает. Одним словом, Иисус Христос выше ангелов (Мк.13.32), как явно утверждается и в самом начале Послания к Евреям: "Кому когда из ангелов сказал Бог: сиди одесную Меня и т.д." (Евр.1.13).

Есть три притчи, записанные в Лк.15, которые Господь произнес в Свою защиту от фарисеев, обвинявших Его в том, что Он водится с грешниками и ест с ними. Суть защиты Им Самого Себя в том, что на небесах больше всего радости о кающихся грешниках! Почему на небесах, пред престолом Бога и т.д.? Говорит ли Он просто о предварительном суде на небесах или указывает на будущее оправдание? Ни в коем случае. Он представляет Свой поиск потерянных как Свое решение, ибо в Нем проявляется нормальное состояние небес. Потерянные, приходящие к Нему, принимаются, потому что это путь небес, и Он не может действовать иначе, чем на пути небес. Они принимаются без оговорок, ибо Пастырь добрый есть Он Сам.

Всех великих титулов, принятых Им на Себя, не так много, как утверждается. Он не называет Себя пророком, хотя принимает этот титул от других; Он ставит Себя выше всех пророков, даже Иоанна, величайшего из них, на которого взирали все пророки.  Если он называет себя Мессией, Он наполняет этот термин, тем самым, более глубоким значением, ибо оно подразумевает уникальное отношении Бога к Мессии как к Его Представителю и Его Сыну. Христос не удовлетворен и тем, чтобы представить Себя как просто стоящего в уникальном отношении к Богу : Он провозглашает Себя Получателем Божественной полноты, всего Божьего (Мтф.11.28). Он действительно говорит о Себе как о "другом" Бога, о Том, Кто делает дело Бога на земле, о явлении Бога на земле, ибо все, кто видели Его, видели и Отца. В самом деле, Он утверждает, что все, что имеет Бог, имеет и Он, и всемогущество, всеведение и совершенство принадлежат Ему, как и Отцу. Он не только исполняет Божественные дела, Его самосознание сливается с Божественным сознанием. Если Его последователи отставали в признании Его Божественности,  это было не потому, что Он не был Богом или не достаточно проявил Свое Божество. Это было потому, что они были глупы и медлительны сердцем, чтобы уверовать в то, что лежало явно перед их глазами.

Писание дает нам достаточно доказательств того что Христос есть Бог. Но Писание далеко не дает нам все доказательства, что у нас есть. Существует, например, революция, которую Христос произвел в мире, и если нас спросят, какое есть самое убедительное доказательство Божественности Христа, то, пожалуй, лучшим ответом будет, что это само христианство.  Новая жизнь, которую Он принес в мир, новое творение, которое Он создал своей жизнью и делом в мире, вот по крайней мере Его наиболее ощутимая власть.

Посмотрите на все объективно. Прочтите такие книги, как "Развитие христианства" Гарнака или "Христианскую жизнь в изначальной Церкви" фон Добшюца, авторов, не признающих Божества Христа, а потом спросите, могут ли такие вещи быть вызваны властью меньшей, чем Божия? И вспомните еще, что эти события не только произошли в языческом мире 2000 лет назад, но возобновлялись с каждым новым поколением, ибо христианство вновь завоевывало мир для каждого поколения. Подумайте, как распространялась христианская весть, как она шла по миру подобно пожару в прерии. Подумайте, как по мере ее распространения она меняла жизнь. Такая вещь, будь то по своей цели или субъективному характеру, просто не могла бы произойти иным образом. "Если путешественник, - говорит Чарльз Дарвин, - потерпел кораблекрушение на неизвестном побережье, он скорее всего бы благоговейно молился, и это главный миссионерский урок, достигнутый до сих пор". Может ли влияние, неизменно меняющее мир два тысячелетия, исходить от простого человека? Исторически невозможно, чтобы   великое движение, которое мы называем христианством, которое остается неизрасходованным после всех этих лет, могло возникнуть от чисто человеческого импульса или продолжаться просто человеческими силами.

Теперь возьмем все это субъективно.  Каждый христианин имеет в себе доказательство преобразующей силы Христа, и может повторить силлогизм слепого: "Удивляюсь, что вы не знаете, откуда Он, а Он открыл мне глаза". Это не мелкий вопрос.  "Должны ли мы доверять," требует красноречивый мыслитель, "прикосновению наших пальцев, зрению наших глаз, слуху наших ушей и не доверять глубокому сознанию нашей высшей природы, голосу совести, цветку духовной радости и свету любви? Отрицать, что духовный опыт так же реален, как физический опыт, значит клеветать на самые благородные способности нашей природы.  Это означает, что половина нашей природы говорит правду, а другая половина произносит ложь. Предположение, что факты в духовной области, менее реальны, чем факты в физическом мире противоречит всей философии ". Возрожденные сердца христиан, явившие себя в нежных и благородных побуждениях, в жизни, полной великих стремлений - это повсеместные доказательства Божественности Той Личности, к Которой обращено их вдохновение.  Высшее доказательство Божества нашего Господа для каждого христианина - это внутренний опыт Его преобразующей силы в сердце и жизни. Если тот, кто чувствует солнечное тепло, знает, что солнце существует, то тот, кто пережил воссоздающую силу Господа Христа, знает Его как своего Господа и Бога. Здесь, пожалуй, можно, а собственно, и должно сказать, что это самое убедительное для каждого христианина доказательство Божественности Христа, доказательство, которого он не может избежать, и которое, способен он его анализировать и воспринимать логически или нет, он всегда отдаст свое искреннее убеждение и сочтет его неприступным. В чем бы он мог или не мог быть уверен, он знает, что его Искупитель жив. И если Он жив, то и мы будем жить - такова уверенность Самого Господа и неискоренимое убеждение каждого христианского сердца.