5.  Противоречие, Парадокс и Тайна.

Говоря о законе непротиворечия, мы должны быть очень осторожны, чтобы не спутать слово «противоречие» в рассуждениях с близкими по смыслу понятиями. Три английских слова часто ошибочно используют как синонимы: противоречие, парадокс и тайна (contradiction, paradox and mystery). Эти слова имеют близкое значение, но их смысл, тем не менее, различен.

Не так давно один учёный опубликовал статью, направленную против христианского богословия. Он высмеивал его, говоря, что в самом центре ортодоксального христианства находится учение о Троице. По эго мнению ни один разумный человек не мог согласиться с этим учением, поскольку оно абсурдно. Он обвинял это учение в нарушении закона непротиворечия, и, следовательно в отрицании логики. Нападение на учение о Троице не вызывает удивления, поскольку многим людям оно не нравится. Удивительно другое: эту статью написал профессор философии, который просто обязан знать закон непротиворечия и понимать, что учение о Троице никак его не нарушает.

Противоречие или Парадокс?

Исторически доктрина о Троице признаёт, что Бог един в сущности и троичен в личности. Если мы запишем это используя логические категории, то получиться следующее: Бог един в сущности (А) и троичен в личности (Б). Согласно этому мы видим, что Троица не нарушает логики. Ортодоксальное учение утверждает, что Бог единообразен в одном смысле, и разнообразен в другом смысле. Бог троичен в одном смысле, а един в другом. Это не противоречие. Противоречием было бы высказывание о том, что Бог един в сущности (А) и одновременно троичен в сущности (не А). Или о том, что Бог троичен в личности (Б) и одновременно един в личности (не Б).

В доктрина о Троице не противоречива, а парадоксальна. Слово парадокс пришло к нам из греческого языка. «Пара» - нечто находящееся рядом с чем-то другим; «докео» - казаться. То есть слово парадокс обозначает нечто только кажущееся противоречивым. Это слово было очень важно в первые столетия становления Церкви. Тогда шли горячие дебаты о Троице. Приверженцы докетизма (тоже от слова «докео») утверждали, что Иисус только казался человеком, но на самом деле не имел настоящего тела. Докетизм возник из учения гностиков, которые считали, что всё физическое несёт в себе врождённое зло. Это, в общем, совпадало с идеями греческих философов, которые полагали, что духовное начало, соприкоснувшись с физическим, теряло свою чистоту, поскольку физические тела, по своей природе несовершенны и порочны.

Видите теперь, что главным камнем преткновения для гностиков было даже не воскресение Иисуса, а Его воплощение. Они не могли принять идею о том, что Бог – высшая духовная сущность, облеклась в физическое тело. Потому то Докекты в ранней церкви доказывали, что Иисус был только фантомом, не имеющим настоящего тела.

Хочу отступить от нашей темы и напомнить то, что написал апостол Иоанн в своём первом послании: «Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь есть уже в мире» (1 Иню 4:2-3). Апостол Иоанн считал, что идея о фантомном теле Христа была не только еретической, но и принадлежащей духу антихриста.

Гностики не изучили учение о воплощении во всей его глубине. Воплощение, с первого взгляда, может выглядеть как противоречие, но, при ближайшем рассмотрении, подобно учению о Троице, оно не имеет в себе никаких противоречий. Ортодоксальная христианская Церковь не считает, что Иисус Бог (А) и не Бог (не А) или, что Он человек (Б) и не человек (не Б). Скорее Церковь провозглашает, что Иисус истинный Бог (А) и истинный человек (Б). Он и А, и Б. Он обладает одновременно и божественными, и человеческими свойствами. Бог един в природе и троичен в лицах. А Иисус – это одна личность с двумя природами. Обе эти формулировки являются не противоречиями, а парадоксами.

Священные Писания полны парадоксов, особенно в учении Иисуса. Посмотрите на Мф. 10:39, где записано: «Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее». Это противоречие или парадокс? Если бы Иисус призывал слушателей потерять и найти свои жизни в то же самое время и в том же самом смысле, тогда бы это было чистым противоречием и не имело бы никакого смысла. Но если это означает, что надо потерять свою жизнь в одном смысле, чтобы обрести в другом, тогда это парадокс – нечто кажущееся противоречием с первого взгляда, но при ближайшем рассмотрении оказывающееся правдой.

Противоречие, Парадокс и Антиномия.

Разница между противоречием и парадоксом хорошо видна. Если мы будем понимать значение этих слов, то уже не преткнёмся в этом вопросе, подобно многим людям. Но, к сожалению, есть ещё одно слово, которое мутит воду в этом вопросе – это антиномия.

В классической философии термин антиномия эквивалентен противоречию. То есть это синонимы. Лингвистически в латыни противоречие означает «речь», направленную «против» чего-либо (и в русском, и в латыни слова построены одинаково, прим. Пер.). А слово «антиномия» пришло из греческого языка. «Анти» обозначает «против», а «номос» - «закон». Антиномия буквально означает «противозаконие». В оригинале подразумевался тот самый закон непротиворечия. Антиномия – нарушение этого закона, следовательно – противоречие. Оба эти термина и исторически, и в классической философии обозначали одно и то же. К сожалению, в наше время они используются по-разному. Зачастую антиномию считают эквивалентом парадокса.

Если мы заглянем в одно из последних изданий Английского словаря, то найдём, что антиномия и парадокс считаются синонимами к слову противоречие. Как это объяснить? Язык течёт как жидкость, он меняется со временем. Когда лексикограф определяет значение слова для словарей, он изучает его этимологию. В этот процесс входят три важнейших этапа. Сначала он рассматривает происхождение слова. В случае со словом «противоречие» он обратиться к латыни (в англ. языке это слово заимствованно без изменений с лат.). А в случае с «антиномией» - к греческому. Затем он изучит то, как это слово использовали на протяжении всей истории. Если обратиться к многотомному изданию Оксфордского Словаря Английского Языка, то можно найти примеры того, как какое-либо слово было использовано Шекспиром в его время, а также нюансы его использования в прочие исторические периоды. Но главным критерием для лексикографа служит современное использование слова. Они чутко прислушиваются к веяниям времени, чтобы понять, как современные люди используют это слово. Если достаточно много людей будут часто использовать слово в неверном значении, то значение слова изменится. Поэтому я не удивлён тем, что некоторые современные словари называют и парадокс, и антиномию синонимом противоречия, даже несмотря на то, что с исторической точки зрения между ними существуют критически важные различия.

Тем не менее, поскольку мы рассуждаем с философской и теологической точек зрения, я использую эти термины в их историческом смысле, а не перемешивая их, как это принято в современной культуре.

Тайна.

Если люди и путают эти термины друг с другом, то всё становится ещё хуже, когда речь заходит об ещё одном понятии, которое тесно связано с остальными, - о тайне.

Когда мы формулируем учение о Троице, хотя мы и можем определить и доказать некоторые понятия (например, что учение не содержит противоречий), мы, тем не менее, не можем до конца проникнуть в самые его глубины. Точно также было и с Халкидонским вероисповеданием, которое поставило границы учению о Воплощении Христа. Вселенский Собор утвердил, что Иисус является и истинным Богом, и истинным человеком, и что обе Его природы различны, хоть и совершенно объединены. Они неслитны, неизменны, неразлучны и нераздельны. Но Церковь не претендовала на то, чтобы утверждать, что это определение даёт нам всё знание о единстве природ Христа. Это лишь границы, в пределах которых может существовать ортодоксальное христианство. За этими границами то, что церковь выразить не смогла, а именно тайна. Никто не может сказать, что произошло в тот момент, когда Слово стало плотью. Мы не знаем, как божественная природа и человеческая природа уживаются в Воплощённом Христе. Для нас это тайна. Нам не дано познать Бога совершенно, ведь ограниченное существо не может полностью понять бесконечное.

Важно понимать, что если нечто является тайной, то это не значит, что оно ложно. Если бы это было так, то все наши научные знания потеряли бы всякий смысл. Мы до сих пор многого не знаем в различных науках, например в математике, социологии и теологии. Некоторые вещи могут быть более понятны одним людям, чем другим, но только Бог обладает полным знанием прошлого, настоящего и будущего.

Когда начинаются проблемы с электричеством, то для обычного человека всё, что за пределами смены лампочки или предохранителя – это сверхсложно и непонятно. А для электрика – это гораздо более понятно и менее таинственно. Также и в христианстве. Многие вещи могут быть людям непонятны, но только не для теологов, которые изучают и понимают то, что обычным людям кажется таинственным. Теологи, конечно же, не понимают всё на 100%. Они, порой, раскрывают одну тайну, чтобы найти несколько других. Это в очередной раз доказывает верность популярного высказывания о том, что чем больше узнаёшь, тем больше понимаешь, насколько мало тебе известно.

Тайна или Противоречие?

Тайна включает в себя недостаточное понимание или отсутствие знаний. Если и есть нечто общее между тайной и противоречием, то это то, что в настоящее время понять их невозможно. Но, тем не менее, есть и важное различие: противоречия не станут понятнее со временем – они по своей сути не имеют смысла. Даже Бог не может понять противоречие. Для Него не существует квадратных кругов. Но тайна, по прошествии некого времени и с появлением новой информации, может перестать быть тайной. Выражение: «книга в твоих руках – это не книга», никогда не будет иметь смысла. Но та же самая книга, в руках маленького ребёнка, со временем перестанет быть для него загадкой.

Тайна – это законный элемент реальности, законный элемент обретения знаний, она должна вызывать в нас чувство смирения. Но тайна не должна и не может быть оправданием для принятия противоречий. Тем не менее, это снова и снова происходит в нашей релятивистской культуре. Люди (даже профессора философии) нелогично принимают противоречия и думают, что если они получат больше информации, то эти противоречия можно будет разрешить. Но противоречия по своей природе не могут быть поняты. Даже с помощью всех знаний мира и бесконечным количеством экспериментов настоящие противоречия не перестанут ими быть.

Противоречия пришли из уст змея в райском саду. Парадоксы показывают нам глубокие истины, а тайны заставляют нас воскликнуть вместе с апостолом Павлом: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Рим. 11:33).

Скорее всего, величайшей опасностью для теологии сейчас является смешение этих понятий. Есть теологи, которые не краснее соглашаются с противоположными идеями. У меня в семинарии был профессор, который однажды сказал, что Бог является совершенно неизменным по Своей сути и совершенно изменяемым по Своей сути. Он сказал это приглушенным голосом и нахмурил при этом брови, как если бы он говорил нечто имеющее великий смысл. На студентов это произвело должное впечатление, они подумали, что это очень глубокая мысль. Но на самом деле эти высказывания не имели никакого глубокого смысла, они были просто абсурдны.

В наше время в евангельской среде разразилась новая эпидемия. Некоторые «мыслители» доказывают, что поскольку Бог является существом более высокого порядка, чем мы, то в Его разуме наши противоречия перестают быть таковыми, ведь Бог не связан человеческими законами логики. Такие взгляды выглядят благочестиво, но на деле очень сильно подрывают авторитет Библии. Если противоречия могут быть разрешены в разуме Бога, то мы не можем доверять Писанию, поскольку для Бога Христос может быть и антихристом. Тайна? Да. Противоречие? Нет. Мы должны быть внимательны, чтобы увидеть разницу между ними.