4. Закон непротиворечия.

В 1987 году Аллан Блюм написал книгу-бестселлер, которая удивила множество людей, особенно из академических кругов. Она называлась «Закрытие Американского Ума» и начиналась со слов:

«Любой профессор может быть абсолютно уверен, что почти каждый студент, поступивший в университет, верит или говорит, что верит, в относительность истины… Истина относительна – и это не теоретическая идея, а правило морали, это условие для существования свободного общества, как они так думают… Релятивизм необходим для открытого восприятия мира; люди считают, что это добродетель, единственная добродетель, которую уже почти 50 лет главные образовательные органы всеми силами пытаются привить учащимся».

Это могут подтвердить многие профессора, преподающие последние несколько десятилетий. От культурной революции в 60-х и до сегодняшнего дня, студенты постепенно менялись, точнее менялись их взгляды на истину. Студенты не могут защитить свои релятивистские воззрения, но тем не менее считают их верными. Это забавно, ведь никто не может твёрдо придерживаться релятивизма. Они отрицают существование абсолютной истины и, при этом, придерживаются абсолютного утверждения о том, что абсолютов не бывает. Поступая так, они подразумевают, что в мире действуют рациональные законы. На самом деле, им приходится также полагать, что релятивизм имеет объективную и рациональную структуру, иначе люди не смогли бы получать знания.

Если истина относительна, то истина Бога не истинна, а ложна, поскольку Слово Божье говорит, что существует такая Правда, которая выше всей вселенной, такая Истина, которая является основанием всех знаний, всех истин.

Релятивизм также скрытно отрицает логику как таковую, особенно закон непротиворечия. Если повторить слова Аристотеля, то этот закон говорит о том, что «невозможно, чтобы противоположные свойства принадлежали одновременно одному и тому же предмету». Это то же самое, что мы определили ранее: «А (некое утверждение) не может быть А и не А в одно и то же время, и в одном и том же смысле». Также Аристотель определил логические принципы, которые теперь носят его имя. Но нельзя забывать, что он не изобрёл логику, скорее он открыл её законы. Аристотель говорил, что логика является необходимым инструментом мышления и общения между людьми, а также средством для рационального восприятия окружающего мира.

Насколько это важно, видно именно в применении закона непротиворечия. Отвергнуть этот закон то же самое, что сказать, будто книга, которую вы держите в руках не является на самом деле книгой, а, скажем, рыбой. Логика позволяет нам аргументированно опровергнуть эту чепуху. К сожалению, многие псевдоучёные смогли избегнуть осуждения за отрицание законов логики просто потому, что говорили убедительно или прятали свои убеждения за туманными философскими понятиями. Но отвергать законы логики можно только временно или притворно. То есть люди отвергают истинность закона непротиворечия только тогда, когда это выгодно. Чтобы, избежать тех выводов, к которым логика неумолимо их ведёт (например, о существовании Бога).

В этом есть и положительный момент, когда мы защищаем веру, и наш противник начинает отрицать этот закон, то продолжать не нужно. Почему я говорю, что это хорошо? Потому что, если человек отвергает рациональное мышление или логику, чтобы не верить в истины христианства, то он выступает на нашей стороне. Мы защищаем христианство и пытаемся показать, что каждая попытка противостать апостольскому учению заканчивается в царстве иррационального. Если единственной способ избежать веры в Бога – это отрицание логики, то так тому и быть.

Закон Непротиворечия против Экзистенционального Релятивизма.

Тем не менее, перед современными апологетами стоит несколько иная задача, поскольку релятивизм упрочился не только в университетской среде, но и среди христиан. Это случилось не в один день. Точно так же, как это происходило с университетами. Из-за влияния экзистенциональной философии студенты приходят в семинарии уже убежденными в том, что истина может быть относительной, и что Библия может противоречить сама себе, и, в то же время, оставаться вдохновенным Словом Бога. Такое мышление изумляет [своей нелогичностью], но оно повсюду. Начиная от философии Сёрена Кьеркегора (1813–1855) и до экзистенционализма Рудольфа Бултмана (1884–1976) христианская вера наполнилась уникальными иррациональными идеями. К сожалению, это все вылилось в обычное для современного христианства описание обращения ко Христу как «слепого прыжка веры».

Как бы там ни было, мы можем вместе с Проповедником из книги Екклезиаста сказать: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Екк. 1:9). Уже примерно в 200 году Тертуллиан Карфагенский писал в своей книге о еретиках: «Что общего у Иерусалима с Афинами?» Он не хотел отказаться от всех философий, а только указывал, что для оздоровления христианских доктрин необходимо знать о различных ересях, происходящих от греческих философий. Он задавался вопросом о том, что общего у Невесты Христа и Мекки светской философии того времени (Афин).

С тех пор, как христиане начали использовать язык, позаимствованный из «Аристотелевой логики», появились люди, говорящие, что в христианстве не должно быть элементов греческой философии. Конечно же ни один христианин не станет этого отрицать, если философское учение порождает ересь. Но мы должны помнить, что Аристотель не изобрёл логику, как и Колумб не изобрёл Америку. Аристотель открыл законы и правила, которые уже существовали. Он нашёл верные определения условий необходимых для осмысленного общения между людьми. Аристотель определил верные связи между логическими утверждениями. Повторюсь, он не изобрёл законы логики, он только дал определение тем законам, которые уже существовали. Эти законы были вложены в наш разум Творцом, когда Он создал нас. Мы говорим, потому что Бог говорит. Бог не создаёт путаницу, иррациональность или абсурд. Более того, Он говорил, чтобы мы Его понимали, а для этого обязательно нужно, чтобы Его слова были понятны и рациональны.

Противоречие Признак Веры?

Экзистенциональная философия сильно повлияла на Церковь. Одним из особо влиятельных людей был швейцарский философ Эмиль Бруннер (1889–1966). В своей знаменитой книге - «Истина как Встреча», Бруннер написал, что противоречие – это признак истины. Эта идея словно молния пронзила весь теологический мир и была очень хорошо принята в своё время. Она подразумевала, что противоречия не только возможны и нормальны для восприятия, и даже являются лучшим вариантом из возможных, поскольку именно они являются настоящими признаками истины! Ну что же, давайте попробуем применить эту идею к Писанию.

Во 2 главе книги Бытия написано: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь». Если мы обозначим этот текст используя логические категории, то получится: «Если ты съешь (А), то умрёшь (Б)». Далее, в следующей главе, змей подкрадывается к Еве и задаёт ей вопрос о Божьей заповеди, а после ответа прямо противоречит словам Бога: «нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги» (Быт. 3:4-5). Снова, в логических категориях: «Если ты съешь (А), тогда не умрёшь (не Б)». Мы можем видеть, что закон непротиворечия подразумевается в обоих случаях. Адам и Ева видели противоречие, но сделали выбор и съели фрукт.

А если бы наши прародители применили теологию Бруннера к этой ситуации? Тогда их мысли могли быть такими: «Один проницательный человек сказал, что признаком истины является противоречие. Поскольку змей говорит нечто противоречивое, значит он несёт нам истину, и является представителем Бога. Итак, чтобы подчиниться Богу и исполнить свою роль, мы не только можем, но и должны съесть этот фрукт». Разве не очевидно, что принцип Бруннера приводит к абсурду? Если противоречие – это признак истины, то у нас нет никакой возможности определить разницу между истиной и ложью, между хорошим и плохим, между повиновением и бунтом. Подобное отрицание абсолютной истины не может привести ни к чему иному, кроме подрыва веры в достоверность Писания.

Последнее замечание о законе непротиворечия: он ничего не говорит нам сам по себе. У него нет содержимого. То есть он и прочие законы логики говорят нам не то, что мы должны думать, а то, как мы должны думать. Это просто инструменты для того, чтобы мы могли, например, определить взаимоотношения между двумя высказываниями: противоречат они друг другу или нет, следует ли одно из другого на самом деле или же предпосылка никак не связана со следствием?

Классический силлогизм может помочь нам лучше понять эту мысль: «Все люди смертны. Сократ – человек. Следовательно Сократ смертен». Сначала мы видим высказывания, имеющие между собой некую логическую связь. Далее логика подсказывает нам как прийти к заключению, которое не вызовет больше никаких сомнений. То есть, если все люди смертны, а Сократ – это тоже человек, что тогда из этого следует? А следует из этого то, что Сократ тоже смертен. Истина вывода определяется истинностью высказываний, а логика помогает нам найти связь между начальными положениями и выводом. Бог даровал своим творениям логику, чтобы они могли понять Его откровения и отличить их от хаоса всех других мировоззрений, которые отрицают Его существование.

Бог открыл Себя в Своём Слове не с помощью абсурда, а через упорядоченное и осмысленное откровение. Мы никогда не можем полагать, что знаем всё о Божьем Слове. Но как бы там ни было, нам нельзя думать, что Он призывает нас принимать на веру иррациональности и противоречия. Как далёк от этого Логос – ожившее Слово Бога, который «был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ин. 1:9). Бог даровал нам добродетель разумного мышления, поэтому мы естественно можем ожидать от Него понятного и связного откровения о Себе.