"В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог".

Вступительное предложение в прологе Евангелия от Иоанна было самым тщательно исследуемым текстом Нового Завете в протяжении первых трех столетий Христианской истории. Из всех теологических споров и вопросов, через которые прошла ранняя Церковь, ни один не был настолько острым, как понимание Церковью личности Иисуса Христа.

Новый Завет посвящает множества внимания личности и труду Иисуса - что Он сказал, что Он сделал, откуда Он пришел, и куда Он отправился. Но ничто так сильно не занимало умы интеллектуальных лидеров ранней Церкви, как вопрос: "Кто Он?"

Вопрос "Кем был Иисус?", привлек внимание к пониманию Иоанном идеи Логоса. Греческий термин, просто переводимый, как "слово" был глубочайшей идеей о Иисусе из всех представленных в Новом Завете.

Мы отмечаем разницу, которую Иоанн делает, когда пишет: "Слово было у Бога, и Слово было Бог". В самом худшем случае, Иоанн впал в ужасное противоречие в двух высказываниях о Логосе, идущих одно за другим. Когда мы говорим, что кто-то или что-то с кем-то или чем-то другим, то обычно это указывает на различие между ними. Мы отмечаем очевидную разницу между различным и идентичным. И когда мы говорим, что две вещи идентичны, мы обычно имеем в виду, что между ними нет разницы или различия. Но все же, здесь Иоанн делает две вещи: с одной стороны он различает между Логосом и Богом, а с другой, он ставит равенство между Логосом и Богом.

Противоречие? Не обязательно, хотя мы живем в эпоху, когда теологи, как либеральные, так и консервативные, не только мирятся с противоречиями, но и находят в них удовольствие. Тем не менее, если мы хотим сохранить богословскую здравость ума, мы должны отказаться от идеи, что эти высказывания противоречивы. И мы не должны подпасть под влияние популярной, но смертельной идеи, витающей в некогда Реформатских кругах о том, что настоящие противоречия могут быть разрешены в разуме Бога. Этот новый иррационализм дает нам нелогичного Бога с нерациональной Библией и противоречивой теологией; и все это защищается через неразумную апологетику. Это течение покоиться на ложной посылке, что единственной альтернативой иррационализма является рационализм (как философское мировоззрение, прим. пер.). Но не обязательно быть рационалистом, чтобы быть логичным. Побег в абсурд может порадовать философов-экзистенциалистов, но это клевета на Святого Духа и истину.

И мы не может решить эту проблему, если попытаемся обратить внимание на отсутствие определенного артикля [перед словом Бог] (как это делают Мормоны и Свидетели Иеговы), и представить текст в виде: "И Слово было [каким-то] Богом". Эта слабая попытка в итоге приведет только к политеизму.

Этот вопрос принудил Церковь исследовать и проверять Христологические формулировки в течении трех столетий. Разграничительное вероисповедание IV века - Никейское Вероисповедание не вышло неожиданно на сцену, как Афина из головы Зевса. Формулировка Учения о Троице была узаконена в IV веке, но, ни в коем случае, не была создана в это время. Триединство Божества глубоко укоренено в плодородной почве библейского текста первого столетия.

С самого начала стоял вопрос о монотеизме. Он был обсуждаем в терминах идеи монархизма. Мы знакомы со словами "монарх" и "монархия" из нашего обычного языка, когда мы используем их в отношении бабочек и правителей. В Греческом же, это слово имеет приставку и корень.

Забавно, но корень монарха - "арх" - появляется в 1 главе Евангелия от Иоанна. Апостол пишет: "В начале...", а слово переведенное как "начало" - "архе". Слово также значит "главный" или "правитель". В Английском мы говорим об архангелах, архи-врагах, архитекторах (главных строителях), архиепископах и т.д. Во всех этих словах "архе" значит "главный" или "правящий". И мы добавляем приставку "моно" к корню "архе", и получаем идею о "одном правителе". Монарх - это единственный правитель над любым данным царством (обычно король или королева).

В ранних веках, Церковь должна была поддерживать ясное учение о монотеизме, с точно таким же ясным утверждением о божественности Христа. Как же монотеизм мог быть утвержден, и в то же время могла быть верной божественность Христа? Этот вопрос достиг кризиса в третьем столетии и перешел в четвертое.

Третье столетие стало свидетелем сильных атак на христианство со стороны различных форм Гностицизма, который породил некий вид Монархизма, называемый "модалистским монархизмом". Чтобы его понять, нам нужно разобраться со значением термина "мод". Мод был неким "уровнем" или "провозглашением" данной реальности. Популярная идея среди гностиков была в том, что Бог является основной, первичной реальностью. Его бытие излучается, или исходит из ядра Его Сущности. Каждое излучение или истечение представляет собой ярус или уровень Его сущности. Чем дальше уходит это излучение или ярус от Его центрального божественного Существования, тем менее "чиста" божественная Сущность этого уровня.

Еретик Савелий пропагандировал эту идею. Он объяснял отношения Логоса и Бога подобием, как у солнечного луча и Солнца. Солнечный луч имеет ту же суть или сущность, что и Солнце, и все же он отличается от него. Используя современные термины, мы можем сказать, что Солнце отдалено от нас на расстояние 150 миллионов километров, и все же оно согревает нас своими лучами, которые к нам близко. Савелий доказывал, что Иисус имел "ту же сущность" (греч. хомо-усиос) с Богом, но был меньше, чем Бог. Савелий и его модалистский  монархизм были осуждены как ересь в Антиохии в 267, и Церковь использовала выражение "подобная сущность" (хомой-усиос) в отношении к Логосу. Этим передавалась идея, что хотя Логос и отличался от Отца, Он полностью разделял с Отцом Его божественное Бытие.

Вскоре после победы над Савелием и модалистским монархизмом, возникла еще более опасная форма монархизма. И, по иронии, она зародилась в Антиохии, в том самом месте, где был осужден Салвеллий. Новая ересь называлась "динамический монархизм",  и иногда "адоптионизмом". Антиохийская школа Лукиана, Павла из Самосата и другие, проявилась в лице их наиболее выдающегося представителя - Ария. Это учение Ария и его последователей вызвало критично важный Собор в Никее и Никейское Вероисповедание 325 года.

Поскольку этот вопрос будет обсуждаться далее в следующем выпуске журнала "Тайблток", я ограничусь тем, что укажу, что Арий явно отрицал божественность Логоса. Он защищался, по иронии, указывая на ортодоксальную фразу "подобная сущность" (хомой-усиос). Логос был только "подобен" Богу; но Он не Сам Бог. Большинство еретиков подобно Арию пытаются замаскировать свою ересь, используя для прикрытия ортодоксальную речь.

Угроза Арианства была настолько велика, что Церковь обратила вспять свой выбор термина для отображения отношений между Логосом и Отцом. Термин, который Церковь перед этим отвергла в диспуте третьего столетия с Савеллием, хомо-усиос ("подобная сущность") был возведен в ранг ортодоксального. Но теперь термин, конечно же, не был использован, чтобы вернуть монархизм Савеллия; но, скорее, он был использован для того, чтобы подчеркнуть, что Логос имеет ту же самую сущность, как у Бога - вечную и не сотворенную.

Важность выбора этого слова подчеркивает красным, как серьезно Церковь восприняла угрозу арианства, и как решительно Церковь держалась за исповедание полной божественности Христа. И это был решающий момент для Христианства 4 века.

www.ligonier.org